– Чему ты удивляешься? Она близко к сердцу принимает наши проблемы. Переживает, волнуется. Вот и подскочило давление.
– Слишком близко принимает, – проворчал Илья. – Особенно
– Все шутишь? – с подозрением спросил Луганцев.
– Да какие шутки? – удивился Илья. – Ты у нее ходишь в любимчиках! Материнская любовь – великая сила!
– Ревнуешь, что ли? – справился Луганцев.
– Что ты? Соболезную!
– Брось! – рассердился Луганцев. – Елена Владимировна – светлый человек, замечательная женщина! Не язви по ее поводу. Ее на руках носить надо.
– Так спустись вниз. Сразу на руки не бери, а то вдруг уронишь! Лучше меня дождись.
– Все! Довольно! – Луганцева начал раздражать треп Завьялова. – Кладу трубку и иду на кухню. Только неловко как-то вторгаться в ее комнату.
– А ты не вторгайся! Постучи деликатно, попроси разрешения войти, справься о здоровье, спроси, не принести ли ей воды, а может, разогреть ужин. Займись несвойственными тебе делами. Тебе сейчас полезна смена деятельности.
– Хватит уже! Обойдусь без твоих советов! – вспылил Луганцев. – Двигай домой! Одна нога там, другая – здесь! – И бросил трубку.
Голова у Луганцева окончательно пошла кругом. Он пытался собраться, настроить себя на рабочий лад, но, видно, резервы трудолюбия на сегодня были уже исчерпаны. В его голову лезло все, что угодно, но только не предстоящая встреча с партнерами. И, главное, он не мог найти объяснения своему состоянию. Возможно, оно стало следствием странных событий, случившихся в его доме. Луганцев чувствовал, что ответ лежит на поверхности, но почему-то ему не хотелось вникать в детали.
Он устал от череды неприятностей и понимал, что ему нужно забыться, почувствовать себя хоть ненадолго свободным человеком, от которого ничего не зависит, который ничего не решает и ни за что не отвечает. Такие понятия, как «долг» и «ответственность», превращают человека в раба. Естественно, честного и порядочного человека, а Луганцев считал, что относится именно к этой породе людей. По крайней мере, он никого не предавал, не лгал, не ловчил и в трудных ситуациях не прятался за спины других. И всегда отвечал за свои поступки, как бы тяжело и неприятно это ни было.
Луганцев сжал кулаки. Он должен быть сильным. Он должен идти тем путем, который выбрал несколько лет назад. Однозначно, ему придется бороться, вероятно, до конца своей жизни. И, скорее всего, на пару с Ильей. Сколько бы ни случилось боев в их жизни, они всегда прикроют друг другу спину. Они все годы не просто дополняли один другого, но даже образ их мыслей и отношение к жизни почти перестали разниться. И расходились они во мнениях лишь по мелочам. Впрочем, Илья был отъявленным спорщиком, а Луганцев обладал холодным разумом и жесткой оценкой. Ему казалось, что стоит ему поговорить с человеком, и сразу станет понятно: нужно ли с ним дальше общаться и завязывать деловые отношения. Зачастую это срабатывало, и Луганцев прочно уверовал в свою интуицию. Илья на интуицию полагался меньше. Он делал ставку на оперативную информацию. Но в случае с Маргаритой подвели и интуиция Игоря, и оперативная информация Ильи.
Стиснув виски пальцами, Игорь тихо выругался. Как бы ему ни хотелось отвлечься, последние неприятности постоянно напоминали о себе. Требовалась разрядка, и он знал какая. Легче всего было выпить стакан виски и забыться в тяжелом сне. Но и там ему не будет покоя, усталый мозг отказывался подчиняться и порождал видения, от которых он просыпался с дикой головной болью и в холодном поту. Случалось, в его сновидения врывались женщины. Правда, в последнее время он перестал видеть во сне жену, и мама являлась все реже. Ее место, как ни странно, заняла его новая домработница…
Да, Луганцеву нравилось с ней общаться. Он отдыхал душой во время их бесед и пользовался каждым удобным случаем, чтобы провести время в компании этой женщины. Что-то странное было в ней и загадочное. Порой Луганцев ловил себя на мысли, что абсолютно не чувствует разницы в возрасте. Его волновали ее взгляды и прикосновения. Все чаще он задумывался, как Елена Владимировна выглядела в молодости. Еще он заметил, что у нее красивые руки, а походка выдавала, что раньше она занималась танцами или гимнастикой… Но чтобы приходить к нему во сне, шептать ласковые слова, обнимать и даже признаваться в любви – это было уже чересчур!
Конечно, Елена Владимировна была очень приятной, но все-таки пожилой дамой. К тому же его мысли занимала сейчас другая женщина. О ней он думал беспрестанно. Даже случай с Маргаритой не смог вытеснить ее из его мыслей. И более всего во сне вместо Елены Владимировны он хотел бы увидеть именно эту женщину, но как-то не получалось. Вероятно, ее мысли были настроены на другую волну и бродили в тех запредельных пространствах, доступ в которые Луганцеву был заказан.
Игорь не спешил делиться своими соображениями с Ильей. Не то было время, чтобы анализировать достоинства своей домработницы и причины, по которым она ему снилась. В равной степени Илья не догадывался и о второй тайне Луганцева. Как-то так сложилось, что они не слишком афишировали свои интимные связи. Монахами они не были, но и донжуанами тоже никогда не слыли. И хотя холостяцкая жизнь несла в себе массу неудобств, но ни тот, ни другой разговоров о новой женитьбе не заводили.
Но в последнее время Игорь чувствовал, что в душе у него бушует прибой. Волна не захлестнула его с головой, но основательно подмыла берег под его ногами. Это ощущение возникало в нем при каждом упоминании ее имени. А стоило ему закрыть глаза, как тут же он видел ее лицо. Даже не лицо, а глаза… Именно они перевернули его душу…
Игорь с трудом перевел дыхание, посмотрел на часы и включил телевизор. Наступило время вечерних новостей. Сегодня он будет смотреть их тоже вне привычной обстановки. Первый блок полностью был посвящен городским проблемам. И главной из них – ситуации с комбайновым заводом. Местные журналисты, к их чести, никогда не скрывали, что они на стороне руководства завода, то есть на его, Игоря Леонидовича Луганцева, стороне. Но писали и говорили об этом крайне осторожно.