– Я поступил как высокомерный и невежественный сукин сын.

Губы Броуди сочувственно дрогнули, и это придало его отцу решимости продолжить рассказ.

– Элизабет тоже оказалась страшно упрямой, вот в чем вся беда. Она не пожелала взять у меня ни пенса, все мои письма отсылала назад нераспечатанными. Когда я наконец узнал, куда она вас увезла, я сам поехал туда и попытался ее вразумить. Ха! Уж лучше бы я не ездил. В тот день мы с ней страшно поругались, Джон. Мы наговорили друг другу много ужасных вещей. Об этих словах я буду сожалеть до самой смерти. И с тех пор я больше никогда ее не видел.

Его пальцы, стискивающие руку Броуди, сжались еще крепче, горькая печаль затуманила старческий взор. В эту самую минуту Броуди простил ему все.

– А потом Эдвина – это моя жена – забеременела и родила ребенка, а я попытался заставить себя все забыть. Я был страшно рад, что у меня родился сын, законный наследник, о котором я так долго мечтал. И еще, скажу тебе честно, я был возмущен тем, что Элизабет меня отвергла. Но я никогда не любил Эдвину, а Нил, как я уже говорил, стал для меня жестоким разочарованием едва ли не с первого часа своего появления на свет.

– Нил?

– Твой сводный брат. Эдвина его избаловала, не это было еще не все.

Старый граф устало откинулся на спинку кушетки и заговорил, полузакрыв глаза:

– Он рос жестоким, совершенно необузданным ребенком, в нем было что-то… противоестественное. Я мог бы порассказать тебе о жутких зверствах, учиняемых им. И он не избавился от своих привычек, став взрослым, наоборот, с годами он все больше превращался в чудовище. Я все испробовал: урезал его денежное содержание, даже пригрозил, что лишу его наследства, как только найду моих первенцев, моих близнецов…

– Но у вас остался всего один из первенцев, дорогой папаша. А через минуту не останется ни одного. Никого, кроме меня.

Нил Воган… нет, Нил Ганн стоял в дверях, обнажив в гнусной ухмылке пожелтевшие зубы. Одной рукой он держал Анну за плечи, другой – прижимал к ее виску пистолет. Сам не зная как, Броуди сумел подняться на ноги. Его тело было как будто парализовано: кровь не бежала по жилам, мускулы превратились в желе. В побелевшем лице Анны он увидел отражение своего собственного страха.

– Отпусти ее, – произнес он срывающимся голосом.

Нил рассмеялся:

– О, нет, вряд ли это возможно.

Он медленно сдвинул пистолет ниже, проводя стволом по ее шее, по плечу, пока дуло не уперлось прямо в ложбинку между грудей.

– Нет, Джон, вряд ли это возможно, – повторил он и захохотал, словно услышал ему одному понятную шутку.

Анна содрогнулась. Ее мутило от его скверного дыхания.

– Ты не понимаешь, откуда мне известно твое имя? Я с самого начала знал, что ты не Ник. В конце концов, это же я воткнул нож ему в сердце.

Короткое рыдание вырвалось из груди Анны, она чуть не осела на пол в отчаянии, но Нил схватил ее за волосы и заставил вскинуть голову.

– Я думал, что и с тобой тоже покончил раз и навсегда, когда перерезал горло твоей шлюхе, но ты опять встал мне поперек дороги, словно какой-то чертов феникс. Только учти, во второй раз у тебя этот номер не пройдет. Теперь я все возьму в свои руки – это единственно верный путь.