— Бежим скорее! — воскликнул Мишель. — Бежим, ещё не поздно! Девушки, пригласившие тебя, наверняка отвергали другие приглашения и ждали до последнего!

Голова из-за перегородки исчезла. В следующую секунду Мишель уже дёргал дверь моей комнаты.

Я рассудил, что убеждать Мишеля, твердо решившего меня спасти, в том, что спасение мне нахрен не нужно — сложнее и дольше, чем пробежаться до столовой.

Через пять минут мы стояли возле этажерок. Я протянул ладонь к своему ящичку. Сказал:

— Константин Барятинский.

Шторка осветилась зелёным. И мне в руки посыпались конверты — я едва успевал их подхватывать.

— Вот видишь! — с упреком сказал Мишель. — Я был прав.

— И что мне с этим делать дальше? — я рассматривал бумажный ворох.

— Открывай. Если дама, которая тебя пригласила, не дождалась твоего ответа и отменила приглашение — её послание исчезнет.

Я вскрыл первый конверт. Друг от друга они не отличались ничем, кроме надписи: «Константину Барятинскому». Тот, кто придумал эту забаву, постарался сохранить интригу до конца.

Из конверта выпало розовое сердечко.

«Аполлинарiя Нарышкина», — прочитал я буквы, выведенные на нём красивым, витиеватым почерком.

Через секунду буквы вспыхнули, и сердечко рассыпалось магическими искрами.

Но было поздно — имя Мишель прочитать успел. Губы у него дрогнули.

— Не расстраивайся. Этого следовало ожидать, — попробовал утешить я. — Полли просто хотела меня подразнить. Если бы я принял её приглашение, она, дождавшись пока её пригласишь ты, тут же отправила бы мне отказ.

— Ты так думаешь? — вскинулся Мишель.

— Уверен. Это же Полли.

Уверенности у меня не было ни на грош — скорее, наоборот, я был абсолютно убежден, что, если бы согласился — Полли пошла бы на бал со мной. Но Мишель спасительную ложь охотно проглотил. А я взял следующий конверт.

— О, — опомнился Мишель, — я, вероятно, не должен смотреть — это ведь твои приглашения. Извини, я отойду…

— Да брось.