— Ага…, — довольно произнес Полковник, — притихли суки. Ну, ничего, ничего… с рассветом дам вам просраться. У меня боекомплекта хоть жопой жуй! Я вам утром Хиросиму устрою! Их пулемет работал по-прежнему со стороны кукурузы?

— Пулемет уже не работал, с того раза, как вы ушли, Полковник, — ответил легионер.

— Ага… Или обосрались уже, или меняют позицию? Это вряд ли. Никуда они пулемет не двинут оттуда. Там для них лучшая позиция для пулемета на возвышенности. Гребанная кукуруза! Надо было сжечь ее к едреной матери! Надо было сжечь всю эту гребанную кукурузу к едреной матери! Продолжай наблюдение!

К ремонтным боксам стали поступать раненые. К трем гражданским добавилось еще трое легионеров, двое из них в бессознательном состоянии. Раненые поступали один за другим. У последнего было тяжелое ранение в грудь и в голову.

Доктор Валдис запрокинул раненому голову, поднял подбородок, выдвинул раненому челюсть. Прислонив ухо попытался определить на слух наличие дыхания. Приложил три пальца к сонной артерии. Поднял раненому большим пальцем верхнее веко.

— Этот все, — сказал доктор и обратившись в Лёвке добавил, — Взяли!

Они взяли убитого за руки и ноги, отнесли в дальний угол боксов. Туда, где собралась большая группа гражданских, стоящих и сидящих на бетонном полу. Когда доктор и Левка положили убитого рядом с ними, в группе гражданских навзрыд запричитала какая-то баба.

— Нужны инструменты из операционной, — сказал он Лёвке, когда они вернулись к раненым. — Смотри, если этот придет с сознание и начнет кричать от боли, сделаешь ему укол — все что есть. Вот сюда в плечо. Вот этот шприц. Сможешь?

Лёвка молча кивну.

— Я к Полковнику! — сказал Валдис и вышел.

Валентина двигалась не быстрее десяти сантиметров на каждые десять ударов своего сердца, ползком в направлении убитого часового, лежавшего на периметре охранения. Она продвинулась вперед на расстояние примерно в пятьдесят метров от конюшни. В это время тучи, скрывавшие Луну на небе, рассеялись, и стало светлее. Трава, в которой ползла она, по крайней мере, могла служить ей хоть каким-то укрытием, но утоптанная дорога периметра охранения, на которой лежал часовой, являлась совершено открытым местом. Она замерла в раздумье — стоит ли ей двигаться дальше.

Отделение, занявшее позиции внутри МПП, вело бой с противником уже в течении двух часов, когда к ним пришло подкрепление в составе еще одного отделения. Потерь не было. Нес ли потери противник — об этом можно было только догадываться. Часть прибывшего подкрепления заняло позиции в соседнем с МПП двухэтажном доме и сразу открыло огонь по ориентирам, полученным от сержанта, командовавшего первым отделением.

Двое из легионеров из состава вновь прибывших подгоняли Лёвку, собиравшего в коридор все из медицинских инструментов и медикаментов, что он мог найти в разгромленном МПП. Лёвка расстелил посередине коридора три простыни и сваливал всё на них в кучи: скальпели, пилы, иглы, щипцы, пинцеты, зажимы, ещё шприцы, марлю, бинты, вату, антисептики, ещё перевязочный материал и много-много больших коробок с медикаментами, средних по размеру коробок и коробочек, пузырьков… Лёвка греб всё подряд.

— Быстрее черт хромой!

— Пока обстрела нет!

Ударила автоматная очередь по стене МПП. Несколько попаданий влетело в окно.

Трах-тах-тах-тах-тах!!! Посыпалась со стены краска и штукатурка!

Все трое присели.

Трах-тах-тах-тах-тах!!! Трах-тах-тах-тах-тах!!! Ударили в ответ легионеры, занимавшие позиции возле окон.

Глаза часового были вытаращены, рот открыт, руки разбросаны в стороны. Его автомат лежал рядом с ним. Валентина прижалась к земле рядом с убитым, медленными движениями, отстёгивая передние липучки на разгрузке, пошевелила её, почувствовала тяжесть, прощупала её изнутри и поняла, что разгрузка с бронеплитой. Расстегнула боковые липучки, ухватилась за петлю, находившуюся у горловины со стороны спины, потянула. Ничего не вышло. Пришлось медленно-медленно переворачивать тело спиной вверх. Потянула. Разгрузка поддалась. Она ощупала карманы убитого. Вытащила его удостоверение «легионера» с фотографией, совершенно уже бесполезное и для него и для неё. Вернула удостоверение в карман.