Старые люди — не почтовые пакеты, как она имеет обыкновение повторять в Главном корпусе, их нельзя перекладывать с места на место без их согласия; но после того, как они признаны недееспособными, не следует слишком поощрять их самостоятельность. Закон не позволяет держать их под замком и препятствовать их передвижениям, но, исключительно в их собственных интересах, следует оказывать на них психологическое давление. Доктор Бронстейн, кажется, отключил свою капельницу и встал с кровати. Нет закона, который бы это запрещал, однако это совершенно недопустимо.
— Ваши бедные глаза и без того больные и усталые, — продолжала она. — Помните кружевниц в Брюгге? Как они все слепли оттого, что слишком напрягали зрение?
— Вздор, — отозвался он. — Тогда не было электрического освещения. Впервые в жизни у меня появилось достаточно свободного времени, тишины и покоя и все еще довольно ума, чтобы завершить работу над моей книгой о моральном долге ученого в современном мире.
Сестра Доун весело рассмеялась:
— Современном? А как давно вы не работаете? Лет уже тридцать, наверно?
— Я продолжал следить за публикациями, — возразил доктор Бронстейн.
Но на самом деле он немного растерялся. Неужели и вправду прошло уже столько лет? Годы активной работы помнятся так отчетливо, они так полны событиями и совершенно не потускнели в памяти, кажется, что все это было вчера, как годы учебы в колледже для женщины, которая последние тридцать пять лет прожила домашней хозяйкой.
— Какой славный компьютерчик, — перешла сестра Доун к следующей теме. — Что-то я его раньше не видела. Откуда он у нас взялся?
Теперь, когда распоряжение собственностью передано его праправнуку, доктор Бронстейн утратил право сам выписывать чеки. Но что, если все пациенты в Западном флигеле, еще сохранившие способность разбирать цифры и пользоваться кредитными картами, вздумают делать покупки по электронной почте? Куда же это годится?
— Это мне мисс Фелисити подарила, — ответил доктор Бронстейн. — Она заглядывала сюда ко мне раза два.
— Вот как, — поджала губы сестра Доун. Обитателям Главного корпуса не рекомендовалось заглядывать в Западный флигель. На них это может произвести тяжелое впечатление. — Я думаю, в будущем мисс Фелисити не придется ходить так далеко. В скором времени она тоже переселится к вам, в Западный флигель.
— Мисс Фелисити здесь может не понравиться, — сказал доктор Бронстейн. — Ведь она не пишет книгу.
— Ей, возможно, не придется особенно выбирать, — заявила сестрица Доун. — Принимая во внимание ее последние поступки, ни один суд на свете не признает ее способной самостоятельно принимать здравые решения.
Уходя, она захлопнула за собой дверь и велела дежурному по этажу прикрутить свет у доктора Бронстейна.
49
Доктор Грепалли направился в “Атлантический люкс” переговорить с мисс Фелисити относительно полотна Утрилло. Надо, чтобы она либо сдала его на хранение в банк и сама платила страховые взносы, либо подарила кому-нибудь из родных, чтобы не пришлось вносить налог на наследство, или же просто продала, а деньги положила в банк. Нельзя допустить, чтобы картина висела на стене якобы как копия, а материальную ответственность несла “Золотая чаша”.
Он постучал в дверь, но, к своему удивлению, не получил ответа. В “Золотой чаше” не принято, чтобы постояльцы покидали свои номера во время тихого часа. Он справился у дежурной при входе, и оказалось, что мисс Фелисити не показывалась в одиннадцать на занятиях “Гармонизацией с помощью звуков”, не выходила к обеду и не заказывала обед в номер.
— Она могла уйти через боковую дверь, — высказала предположение дежурная. — Иногда она так уходит.
— Вы бы заметили автомобиль, верно? — возразил доктор Грепалли.
— Если Чарли парковался за углом, то не видно.