…Мартин ощущал себя как человек, долго проспавший в неудобной позе и проснувшийся с ломотой во всем теле. Сперва, проклиная все на свете, он не может встать и падает, наступив на онемевшую ногу. Но вот кровь снова начинает циркулировать в затекшем теле, к рукам возвращается гибкость, ноги снова готовы к ходьбе и бегу. Еще минуту назад встать с кровати, подойти к умывальнику, завязать шнурки казалось невероятно сложным, а теперь стало незаметным, вновь неоцененным.

Какие-то шесть месяцев назад попытка встать на ноги вызывала во всем его теле нечеловеческую боль. А сейчас? Неужели он вознагражден за свои муки? Неужели есть высшая справедливость, некое равновесие испытаний и вознаграждений, которые выпадают на долю человека? Так или иначе, Мартин наслаждался своим телом. Механические протезы, еще недавно казавшиеся ему уродливой заменой человеческих рук и ног, обрели в его глазах красоту и грацию. Его поражало, насколько легко эти совсем недавно неповоротливые железяки теперь отвечали на его внутренние сигналы. Теперь он не заставлял себя сделать еще один шаг, напрягая не только тело, но и сознание, его механическое тело научилось предугадывать его желания. Будто бы в окрепших мышцах и привыкших к послушанию руках и ногах проснулись рефлексы, и тело раньше, чем мозг Мартина, знало, когда нужно сделать шаг пошире и переступить через камень, когда увернуться от брошенного соседскими мальчишками бейсбольного мяча, когда подставить руку, чтобы поймать летящую на пол тарелку, соскользнувшую со стола.

Энергия разливалась в его теле, и он ощущал потребность в энергичных движениях. Ему невыносимо хотелось бежать наперегонки с ветром, перепрыгивать через бездонные пропасти, плыть, разрезая волны резкими движениями рук.

Выйдя на легкую пробежку вместе с Мелани, он забылся, ощущая, как напрягаются мышцы ног, как ветер начинает свистеть в ушах, как хоровод деревьев по сторонам превращается в единую зеленую стену. Ему казалось, что он летит. Он смог остановиться только через пару минут, но и их хватило, чтобы оставить Мелани далеко позади, изумленно вглядывающуюся вдаль, приставив к глазам ладонь.

– Это было как в кино! – удивленно повторяла она. – Ты бежал с невероятной скоростью, я не шучу. Ты бежал не как человек, понимаешь, Мартин?

Он понимал. Те безграничные возможности его тела, о которых говорил дедушка, больше не пугали его. Он хотел все новых и новых испытаний, он хотел знать, на что способен.

Едва оттолкнувшись от края бассейна, он уже оказывался по другую его сторону, ничуть не устав.

– Я ведь и плавать-то как следует не умел, – с удивлением думал Мартин. – Не зря, не зря были изучены все эти стили плавания. Уже заложенные в память навыки быстро переходили во владение тела.

Уже однажды испытанная им сила рук снова удивила его, когда он решил попрактиковать пару ударов. Задний двор еще пару недель назад по его же просьбе оборудовали как небольшой спортзал: несколько боксерских груш, пара тренажеров, штанга и набор утяжелителей. Первый же удар с корнем вырвал железный крюк, вкрученный в деревянную балку, на котором груша спокойно висела до встречи с кулаком Мартина. Отлетев метров на двадцать, она застряла в дальних зарослях. Когда Мартин нашел ее, пробравшись сквозь высокую траву, то обнаружил, что в самой ее середине, там, куда пришелся удар, лопнула кожа и из дыры на землю тонкой струйкой высыпаются опилки.

«Пала жертвой технического прогресса, – усмехнулся про себя Мартин. – Да что уж – героически пожертвовала жизнью!» Он легонько пнул грушу ногой, подняв в воздух целое опилочное облако, и отдал честь, вытянувшись по струнке.

– Не ты первая, не ты последняя, дорогая моя, – проговорил он и быстро побежал к дому. В его голове уже кипел план тренировок. Если сейчас, не прилагая усилий, не зная хорошенько, как надо бить, плавать, бегать, просто оживляя воспоминания, заложенные в его мозге за эти пять лет накопления информации, он мог такое, то насколько же огромны физические ресурсы его тела?!

Он ворвался в кабинет деда, когда тот собирал какие-то бумаги со стола, явно собираясь уходить.

– Дед, ты уходишь? Мне нужна твоя помощь. Я пять минут назад пробил рукой боксерскую грушу и… – Он не договорил, профессор остановил его взглядом из-под бровей.

– Я видел, окна моего кабинета как раз выходят на задний двор. Я так понимаю, ты еще просто не успел убрать последствия своей короткой тренировки. Не думаю, что Рон будет рад перспективе тащить наполовину выпотрошенную боксерскую грушу к мусорным контейнерам. А когда разберешься с этим делом, спускайся в подвал, я тут кое-что уже рассчитал.

Краем глаза Мартин заметил формулы, написанные мелким почерком на листах, собранных профессором в плотную стопку, схематическое изображение механической руки и ее мышц.

– И можешь не торопиться, по твоим нынешним меркам, я окажусь в подвальном помещении еще очень не скоро. – Из-под строгих бровей профессора блеснули насмешливые и лукавые глаза.

– Хорошо, я скоро. То есть, я потихоньку. То есть… – Мартин рассмеялся и, махнув рукой, ветром пронесся по лестничным ступеням.

Спустившись в подвал, Мартин удивленно присвистнул. Еще недавно заставленный коробками со старыми вещами, списанной аппаратурой и поломанной мебелью подвал теперь превратился с современный зал для спортивных тренировок. Профессор как ни в чем не бывало проверял что-то в настройках беговой дорожки.

– Ну что, мой мальчик, пора серьезно тобой заняться, как ты считаешь? – он похлопал рукой по приборной панели, приглашая Мартина приступить к тренировкам. Тот, все еще озираясь вокруг, шагнул на ленту.

– Эти датчики помогут нам понять, каков предел твоих физических возможностей, – проговорил профессор, подсоединяя присоски с длинными проводами к вискам, груди и запястьям Мартина. Он подошел к плоскому экрану компьютера, на котором появилась 3D-модель юноши.