Невозможно было сдержать воспоминание о его сестре. Так всегда было, когда он испытывал стресс, а видя лежавшую здесь Роар, бледную и без сознания, он был немного на взводе. Они вовсе не были похожи. Девушка, лежавшая на пледе, была незагорелой, худой и стройной, в то время как его сестра была гораздо моложе и была похожа на него: тёмно-оливковая кожа, каштановые волосы, карие глаза. Вовсе не внешний вид связал их двоих… их дух.

У него было несколько заветных воспоминаний о его сестре. День её смерти был смутным и расплывчатым в его памяти, и он был счастлив оставить всё как есть. Скорбь крала, как плохие, так и хорошие воспоминания. Но он помнил дух его сестры, тембр её души, браваду, с которой она жила. Роар обладала такой же странной смесью уязвимости и силы.

Он не был способен помочь своей сестре. Он был слишком молод, слишком слаб. Но он мог помочь Роар. Во что бы она ни вляпалась, он поможет ей выбраться из переделки. И может быть помощь Роар поможет ему вернуть себе хоть какой-то душевный покой, которого у него не было все эти годы.

Откидной борт тента открылся, впустив глухой шум рынка. Он увидел седую голову и вздохнул с облегчением. Дьюк был его наставником. Локи мог бы считать Дьюка отцом, если бы позволял себе взращивать такую привязанность к кому-нибудь. Но он не позволял себе этого, не смог бы. Жизнь рано его научила, что любовь к чему-то искушала судьбу лишить тебя этого. Пожилой мужчина подошёл ближе и изящно преклонил колени, что не соответствовало его возрасту. Его длинные седые волосы были убраны в косу и откинуты за плечо. Прежде чем прикоснуться к повязке, которую наложил Локи, он почесал бороду.

— Какая рана? — спросил Дьюк. — Есть признаки инфекции?

— Нет. Похоже она свежая. Пришлось приложить мох, чтобы впитать кровь.

Старик нахмурился.

— Это случилось на рынке?

Он покачал головой.

— Вряд ли. Ранее наложенная повязка пропиталась кровью, так что думаю, рана повторно вскрылась.

Проницательные зелёные глаза старика вперились в Локи, и хоть тот пытался сохранить безучастное выражение лица, он знал, что его наставник увидел гораздо больше, чем хотел Локи.

— Ты в порядке, сынок?

Локи было одиннадцать, когда Дьюк взял его к себе. Он резко вырос, и больше не мог зависеть от детской очаровательности, которая вызывала сочувствие и даровала монеты, когда он просил милостыню на рынках. Вместо того чтобы посмотреть на него с состраданием, люди видели подростка-члена шайки — смуглый и грязный и, несомненно, баламут. Когда живёшь на улицах пять лет без родителей или старших, ты приобретаешь некоторые острые углы. Но Дьюк сквозь понты увидел потенциал, в существование которого даже Локи не верил.

— В порядке, — ответил Локи. — Просто убедись, что с ней всё в норме.

— Расскажи мне, что случилось перед тем, как она потеряла сознание. Она была взволнована? Казалась больной?

Локи по-быстрому изложил события последнего часа.

— Всё было странно, — сказал он. — Она была на рынке, значит, должна была знать о торговле бурями, но она была потрясена, узнав, что мы с Джинкс обладаем магией.

Дьюк начал что-то напевать и провёл рукой по её лбу.

— Что-то в ней есть знакомое, но я не могу понять. Возможно, она случайно натолкнулась на рынок. Такое случается, — он прощупал обе стороны её шеи, затем запястья. — Липкая. Но пульс стабильный, — он заглянул под повязку, изучая кожу вокруг раны. — Не вижу никаких вздутий, ушибов или сыпи, ничего, что могло бы указать на инфекцию или отравление. Такое чувство, что она потеряла сознание от потери крови. И утомления, судя по всему. Ей надо отдохнуть и поесть, и всё будет в порядке.

— Думаешь, она голодна? — от этой мысли он вновь испытал бунт волнения. — Она сама по себе?