— Не думаю, что когда-либо встречал женщину, которая ненавидела бы комплименты.
— Я их не ненавижу. Я просто не доверяю им.
— Я чувствую закономерность, когда речь заходит о тебе и доверии.
— И я чувствую закономерность, когда речь заходит о тебе и говорю не то.
Он рассмеялся и поднял руки в притворной капитуляции.
— Очень хорошо. Мне надоело настаивать.
Он не продолжил, и она не знала, что ответить, так что ночь между ними затихла. Порыв ветра подхватил её волосы и разметал по лицу. Она повернулась, чтобы убрать их, и увидела, что он смотрит на неё, откинувшись назад, небрежно опираясь на руки. Она снова посмотрела вперёд и позволила своим волосам развеваться, как им хотелось. Она спросила:
— Во что веришь ты? Какую рамку ты выбираешь для своего мира? Ты вообще во что-то веришь?
— Я верю в выживание, а это значит, что мои рамки гибки и постоянно меняются. Я верю в то, что должен, и делаю то, что обязан.
— И поэтому ты стал охотником?
Вместо ответа, он спросил:
— А ты из-за этого стала охотником?
— Ты не можешь отвечать вопросом на вопрос.
— Кажется, я только что это сделал.
Невыносимый мужчина.
— Ты был так юн, когда познакомился с Дьюком. Ты не боялся?
Краем глаза она заметила, что он стал двигать ногами, погружая задник ботинка в красный песок.
— К тому времени, когда Дьюк нашёл меня, у меня не было выбора. Число детей на улицах выросло, и корона посчитала нас помехой. Дети стали пропадать. Некоторых, вероятно, похитили и призвали в армию. Другие были слишком молоды. Были догадки о том, что с ними случилось, и большинство из этих домыслов были ужасными. От Локи я ждал всего что угодно. К тому времени я уже воспринимал смерть как неизбежность, так что если и был способ сделать это за пределами этого жалкого города, то мне этого было достаточно. Но, как это бывает, не боязнь смерти, делает тебя хорошим охотником за бурями.
Она взглянула на него через плечо, не оборачиваясь полностью, но достаточно, чтобы увидеть, как лунный свет отражается от его переносицы и острых углов скул.
— Сколько тебе было лет?