Она пожимает плечами.
— Это был единственный способ, чтобы этот человек меня принял. Сначала я должна была стать пациенткой.
Я съеживаюсь, отказываясь смотреть на Коннора. Мне стыдно за нее больше, чем следовало бы. Я понимаю, что скоро я буду чувствовать то же самое. Возможно, даже в десятикратном размере.
— И что случилось?
Роуз внимательно изучает мою реакцию и тут же закрывает небольшой промежуток между нашими телами. Она кладет руку мне на плечо.
— Тебе не нужно это слышать. Не каждый психотерапевт похож на него, и я обещаю тебе, Лили, что никогда не отправила бы тебя к тому, кого не считала бы абсолютно идеальным.
Верно, но проблеск страха все равно поражает меня холодом.
— Тем не менее, я хочу знать.
Коннор прикладывает пару пальцев к губам, изучая меня так же, как моя сестра, задаваясь вопросом, смогу ли я справиться с правдой.
— Пожалуйста, — добавляю я.
Моя надутая губа, должно быть, покорила их — или, по крайней мере, Роуз, потому что она сдалась первой.
— Он спросил меня, какие у меня сексуальные предпочтения, и я сказала ему, что тяготею к порно и сексу на одну ночь, но ничего слишком извращенного.
В те выходные, когда Ло уехал в реабилитационный центр, я действительно поделилась с Роуз большинством своих секретов. Я объяснила ей свои привычки прогуливать семейные мероприятия (и даже рассказала, какие именно) ради быстрого секса в уборной или перепихона в клубе. Ничего сокрушительного. Зайти. Словить кайф. Свалить. Так мне нравилось со всеми, кроме Лорена Хэйла.
— И что случилось? — я почти собираюсь грызть ногти, но вместо этого решаю скрестить руки, пряча ладони под ними.
— Он просмотрел список вещей, спрашивая меня, возбуждают ли они меня, — беззастенчиво отвечает Роуз.
Коннор выглядит таким же невозмутимым. Боже, они излучают уверенность. Он говорит: — Мастурбация, дилдо, вибраторы, анал, раком…
— Она понимает, — огрызается Роуз.
Он ухмыляется в ответ, и, клянусь, у них происходит еще один «момент» — Роуз выглядит так, будто хочет оторвать ему голову, а Коннор выглядит так, будто хочет поцеловать ее за это. Так странно.
Я потираю свою горячую шею.
— Ребята, вы