— Записи зубной формы…

— Совпадали с зубами трупа. На рентгеновских снимках только стояло имя Элизы, но они были чужими.

Раздумывая над словами Дункана, Диди не сводила с Элизы глаз.

— Вид у вас чересчур цветущий для утопленницы.

— Вам бы, конечно, хотелось, чтобы я утонула. Диди вспыхнула:

— Просто не люблю, когда меня водят за нос. А до того, как Дункан перестал думать мозгами и стал думать яйцами, он тоже этого не любил.

— Хватит, Диди, — сказал он.

— Ничего не хватит! — крикнула она. — Я хочу знать, какого черта здесь происходит. Или я немедленно звоню Жерару и докладываю ему о ваших шашнях.

— Если ты успокоишься, присядешь и послушаешь, я тебе все объясню.

Диди уселась на диван, откинулась на спинку. Вид у нее был по-прежнему враждебный. Дункан придвинул к дивану кресло. Элиза села на скамеечку возле пианино.

Для начала Дункан спросил, как она их нашла.

— Если ты нашла, значит, и другие могут.

— Позвонила твоей матери.

— Моей матери?

— Сказала, что ты сбежал на несколько дней поправить здоровье после неудачи в деле Лэрдов. Она знает о нем из газет. Ни она, никто другой всей правды об этой истории не знают, — добавила она, бросив на Элизу убийственный взгляд. — Я сказала, что появились важные новости, что мне необходимо с тобой встретиться, что я не могу дозвониться до тебя по сотовому, и спросила, куда, по ее мнению, ты мог поехать отдохнуть. Она дала мне местный номер телефона, но я так и не дозвонилась. Я снова ей перезвонила — теперь она сама начала волноваться. Она объяснила, как сюда проехать, а я вызвалась съездить и посмотреть, что с тобой случилось.

— Могла лишний раз позвонить мне на мобильный.

— Ты не брал трубку.

— Я бы перезвонил.

Она посмотрела в сторону спальни, потом бросила на Дункана ядовитый взгляд:

— Долго бы пришлось ждать. Он пропустил это мимо ушей.