Рихард не все знал. Ему не было известно, что группу хотели отозвать в 1937 году, но, к счастью, передумали. Затем его собирались отозвать еще раз, теперь уже вняв этим отчаянным просьбам. И вот что из этого вышло — рассказывает М. И. Иванов.
Однако в дело вмешалось непредвиденное обстоятельство. Начальник ИНО НКВД П. М. Фитин сообщил:
Спасибо, как говорится, что предупредил. Сам разведчик, Фитин знал цену хорошему нелегалу. Естественно, Зорге извещать об этом обстоятельстве не стали, просто объяснили, что нужно еще поработать. Однако к 1941 году и Рихард, и Макс, и Бранко были уже вымотаны до предела. А обстановка становилась все сложнее и сложнее, слежка все плотнее, и все больше возрастала вероятность ошибки просто из-за усталости или нервного срыва…
Это первое обстоятельство, которое неотвратимо вело группу к провалу. Есть и другие. Когда разведчицу Марию Полякову спросили о причине многочисленных провалов резидентур в 1941–42 годах, она ответила: в основном из-за того, что разведчиков заставляли работать на рации часами, не считаясь с опасностью. Трудно сказать, что было тому причиной — то ли низкая квалификация руководителей разведки, то ли просто пренебрежение правилами безопасности — какая там осторожность, когда идет война! В итоге этого героизма многие сети был разгромлены, а если уничтоженный при лобовом штурме высоты пехотный батальон можно заменить другим, то нелегальные сети выращиваются годами, и за короткий срок новые не создашь. Макс Клаузен тоже выходил в эфир ежедневно, пренебрегая всеми правилами безопасности, и, несмотря на то что он вел передачи из нескольких точек, его раскрытие было лишь вопросом времени.
Да, разведчики невероятно устали, да, Центр руководил ими далеко не лучшим образом, да, Клаузен работал на рации невероятно много, и любой из этих факторов мог послужить причиной провала. Но роковую роль в судьбе группы сыграли не эти объективные причины, а нарушение старого-старого запрета привлекать коммунистов для работы в разведке…
Впрочем, первый звонок прозвенел раньше, еще в 1940 году, о чем сам Зорге, возможно, и не узнал. Тогда сыграла свою роль плохо продуманная легенда. Эту историю поведал в своих мемуарах Вальтер Шелленберг.
В 1940 году фон Ритген, глава Германского информационного бюро в Берлине, попросил его «проверить в соответствующих органах гестапо дела Зорге с целью определить, нельзя ли найти возможность оградить Зорге, как ценного и нужного информатора, от препятствий, которые ему чинит токийская организация нацистской партии в связи с его политическим прошлым». Рихард тогда был заместителем начальника Германского информационного бюро в Токио, и Ритген очень высоко оценивал его информацию. В чем там было дело — неясно. Может быть, «шанхайские грехи» отозвались, кстати, сам Рихард примерно в это же время глухо упоминал что-то о проблемах, связанных с шанхайским прошлым. А может статься, какой-нибудь вновь прибывший торговец или чиновник взглянул на знаменитого журналиста и воскликнул про себя: «Да ведь это тот самый парень, который в 1918 году в Киле заправлял всем в Совете!». Или всплыло еще что-нибудь из его бурной биографии. В общем, у токийских нацистов возникли какие-то сомнения, и произошло то, чего сам Рихард все время опасался — фон Ритген попросил Шелленберга проверить прошлое Зорге.
Шелленберг затребовал дело… и обнаружил там не пойми что.
Полная, по правде сказать, ерунда получается. С 1924 по 1928 год Рихард вообще находился в СССР и никоим образом не мог быть связан ни с какими германскими националистами и национал-социалистами, даже если бы и захотел. Его коммунистическое прошлое установить было нетрудно, но даже тени «красного» компромата в полицейских досье не возникает. Про работу инструктором Коминтерна тоже ни слова. Создается четкое ощущение, что чиновники гестапо или же полиции, к которым обратился Шелленберг с требованием предоставить материалы на Зорге, попросту, поленившись искать в архивах, написали первое, что взбрело в голову. Так русский «авось» был компенсирован германским разгильдяйством. Повезло…
После этой так называемой «проверки» в Берлине пришли точно к тому же выводу, что и в Москве — что Зорге можно использовать как информатора.
Проверять донесения Рихарда можно было сколько угодно, хоть «специально», хоть как — информацию он всегда давал достоверную. Не совсем, кстати, понятно, каким образом Зорге мог включать в свои секретные доклады в Германию сведения о Советском Союзе. Где он и где Союз? А Мейзингер вообще не оправдал надежд шефа.
И уж, наверное, в наслаждении гестаповца «приятной жизнью» Рихард играл не последнюю роль — уж очень хорошим он был собутыльником. Зато какой шок ожидал немцев впоследствии…