Он навалился на меня своим весом, прижался горячим телом и завладел ртом в глубоком, жарком, поцелуе, отвечая на который, я положила ладони на мускулистую спину. И впилась в нее ногтями в тот момент, когда боль вспыхнула там, где еще совсем недавно было очень приятно.

— Потерпи немного, малышка. Чуть-чуть потерпи.

Что там те два пальца по сравнению с размером, который пытался проникнуть в меня! С силой прикусив губу, я запрокинула голову, и Рома принялся сразу же терзать шею чувственными поцелуями. Ногти жестче впивались в спину, крик тонул в горле, боль оглушала меня.

Но недолго. В какой-то момент она отступила, и несравненно блаженная эйфория прокатилась по телу ласковой волной.

— С ума сойти… Какой кайф… — на радостях пробормотала я.

— Да? — улыбнулся Рома и оставил на губах нежный поцелуй. — А будет еще лучше.

Он медленно вышел из меня, а затем вернулся, но быстрее. И удовольствие повторилось. А с каждый разом — более сильным и жестким — начинало множиться, заставляя кричать. Невероятные, потрясающие, дурманяще-сладкие ощущения рождались в теле, становились ярче и мощнее, выбрасывая меня напрочь из реальности — она отступала, скрывалась за густым туманом страсти.

В миг, когда Рома замер, войдя очень глубоко и резко, вместе с ощутимой пульсацией во мне будто взорвался фейерверк, разнес по телу легкость и чистое, безграничное удовольствие. Не в состоянии пошевелить ни пальцем, я плыла в хмельном тумане с радостной улыбкой на губах.

— Ну что, понравилось? — донесся до меня любимый голос.

— Дай прийти в себя… — пробормотала, решив немного понежиться. Рома ласково обнял меня, и я еще шире улыбнулась, понимая, что еще никогда не была столь счастлива.

Немного понежиться довольно быстро перетекло в сон. И когда я открыла глаза, из-за плотно задвинутых штор пробивались солнечные лучи. Вторая половина кровати пустовала.

Ну и соня же я! Рома наверняка уже давно проснулся. Желание скорее увидеть его быстро вытолкнуло меня из постели.

Набросив на ходу футболку, я поспешила по коридору и даже побежала по ступенькам вниз, крепко держась за поручень. Из кухни доносился монотонный голос ведущего новостей.

— Доброе утро! — радостно воскликнула, влетев на кухню. Рома мигом переключил канал и убавил звук. Повернулся ко мне с таким мрачным выражением лица, что меня пробрала ледяная дрожь.

— Алина, присядь, пожалуйста.

— Что случилось? — Я не узнала свой глуховатый голос, обреченно опускаясь на стул. За спиной Ромы безмолвно сменяли друг друга кадры клипа — он специально переключил канал, хотел сказать обо всем сам. — Нет, погоди. Ничего не говори.

Я была совершенно не готова к тому, что новая трагедия безжалостно растопчет мое хрупкое счастье, которое я обрела этой ночью. Как же хотелось обнаружить на кухне Рому, радостного от моего пробуждения, растаять в нежных объятиях и сказать несколько слов, исходящих из самого сердца. Мы могли бы вместе позавтракать, шутя и купаясь в приподнятом настроении. Могли бы строить планы, придумывать, где будем гулять и веселиться, когда все закончится. Наш день мог бы стать прекрасным продолжением чудесной ночи.

Но теперь Рома поставил рядом стул и крепко прижал меня к своей груди. Так обнимают, когда хотят утешить, поддержать и дать понять: я с тобой, что бы ни случилось.

Я сцепила руки за его спиной, чувствуя, как усиливается дрожь в теле. Страх покрывал сердце инеем, расходился по груди, подбирался к горлу комом. Нет ничего хуже неизвестности, но я прикрыла глаза, желая хоть на минуту отсрочить потрясение. Прижалась сильнее к Роме, вдыхая на полную грудь запах любимого тела, наслаждаясь его теплом и чувствами, которые мгновенно росли от близости.

— Я соскучилась, — пробормотала куда-то в футболку на груди.