– Ну и зачем вам я? – резонно заметило прелестное создание. – Специального образования у меня нет. Предположим, что мне даже дадут роль. Только это будет ваш фильм, и я навсегда останусь актрисой одного режиссера, без которого ни на что не способна. Слышала я пару таких историй, еще и похуже. Я, знаете ли, не наивная дурочка, да и МГУ мне нравится гораздо больше всех ваших киностудий. Были с подружками в качестве массовки – абсолютно не понравилось.
Наша няша не только красива, но еще умна и рациональна. Я уж и сам думал, на фига заикнулся тогда о роли, когда сам висел на волоске.
А вот в плане фото – я бы поспорил. Здесь такой образ можно создать, что закачаешься. Только в Союзе, боюсь, подобный плакат не пропустят местные моралисты.
– А в студенческом театре я играю. Начав еще в школе, – удивила меня Таня. – Так, для души и ради развлечения. Но связывать с этим свою жизнь я бы не хотела.
– Все эти ваши любительские постановки, может, и неплохи. Но актерская игра слабовата, как и многое другое.
После моих слов в глазах Тани заплясали самые настоящие бесенята. Понимаю, что сболтнул лишнего, и сейчас что-то будет. На стол падает пустой стакан, привлекая внимание посетителей и персонала. Сама девушка вскакивает, и лицо ее переполнено самым настоящим гневом.
– Товарищи, как же так? Обещал на мне жениться, с родителями познакомил, даже дату свадьбы назначали, а он сейчас мне денег на аборт сует, мол, разлюбил.
Я аж поперхнулся сосиской и имел явно жалкий вид. Зато Татьяна была прямо-таки апологетом невинности, подвергшейся обману. Тут с соседнего столика встают два работяги с совершенно недобрыми намерениями.
– Рассказывал же я тебе про племяшку свою, Алексеевич, – обращается невысокий крепыш к более худому коллеге. – Вот, похожий хлыщ судьбу Зинке испохабил. Но мы сейчас проучим очередного любителя девок портить. А можно и по партийной линии дело провести, наверняка этот вражина еще и женат.
Так-то я их особо не боюсь. Смущает только газовый ключ, торчащий из безразмерных ватных штанов крепыша. Против него у меня точно нет приема.
– Дяденьки, простите, – звонким голосом восклицает Таня. – Мы так роль репетировали. Товарищ режиссер не верит в мой талант актрисы. Пришлось убеждать его таким образом.
Народ выдохнул и одновременно загалдел. Только крепыш некоторое время смотрел в глаза няши, а потом еще буровил меня своими зыркалами. Успокоившись, работяги заняли свои места. Публика же возбудилась и эмоционально обсуждала произошедшее. Пара девиц из молодежной компании бросала на меня недвусмысленные взгляды. Вот чего они все лезут в кино?! Напротив меня сидит вполне себе разумная девица, которая, имея талант актрисы, на сцену точно не стремится.
– Ну а вы, мой поперхнувшийся сосиской принц? Или умеете только сидеть в кресле, надув щеки, и кричать, что вам не нравится очередной дубль?
Вот же язва. Но какая обаятельная и красивая! Ну, хорошо.
Резко поднимаюсь со своего места, беру за руку проходящую официантку, которая пискнула от неожиданности. Черт, сегодня день открытий. Может, не такие огромные, как у няши, но весьма выразительные голубые глаза на точеном личике смотрят на меня с удивлением. Высокая, под метр семьдесят пять. Даже под мешковатым халатом и фартуком видно, что с фигурой у девушки полный порядок. Несколько каштановых прядей выбиваются из-под форменного чепчика.
Так, чего-то я опять не туда, судя по тому, что в зале опять воцарилась тишина. Смотрю в глаза красавице и начинаю декларировать самым проникновенным тоном. Умел Леха читать стихи, особенно девушкам.
По мере чтения глаза девушки покрылись какой-то поволокой, будто она улетела вместе со словами в описываемый мрак. Когда я закончил, некоторое время была тишина, а затем зал начал хлопать.
– Это же Блок, – а голос у официантки вообще умопомрачительный, такой с хрипотцой. – Но мне Есенин больше нравится.
Раз честная публика заказывает одного кудрявого блондина, то сделаем. Не отпускаю руку, которую официантка попыталась аккуратно вырвать, продолжаю.
Чувствую, что девушка поплыла, как бы в обморок не упала. Но здесь в наши стихочтения вмешалась новая героиня. Монументальных объемов буфетчица гаркнула со своего места: