На самом деле, "фонд оплаты труда" получался весьма солидным! Если по минимуму, то у нас в составе группе получались: я (без точного определения должности!), директор, начальник несуществующей, пока, Службы Безопасности, ритм- и бас-гитаристы, барабанщик, клавишник, три солистки, звукооператор, техник и электрик. Итого - тринадцать человек. Резко захотелось взять еще кого-то, а то число - так себе получилось!
Если исходить из мысли, что звукооператоров и техников должно быть по двое, а так же необходимы художник по свету, гример, костюмер, бухгалтер, по паре охранников, водителей и администраторов, хореограф и кордебалет, человек на шесть-десять, а еще тройку "духовиков" и перкуссиониста, впридачу! Это еще человек тридцать.
Ну, вобщем, от десяти до, примерно, пятидесяти человек вырисовывается наш коллективчик. Не сразу, конечно, но...
"Охренеть, уважаемая редакция!".
Если зарплату усредненно считать по 300 рублей "на нос", то это составляет ежемесячно, только "фонд оплаты труда" от трех до пятнадцати тысяч рублей в месяц!
С одной стороны "до фига!", с другой, моей наличности хватит лет на десять, таких трат. Впрочем, так ведь вопрос не стоит. Да и десяти лет у меня нет... Время скукоживается, как шагреневая кожа. Черной грозовой тучей, над горизонтом моих планов, встает "Афганистан". Или с ним мириться, и пусть пока все идет, как идет... или уже пора начинать ДЕЙСТВОВАТЬ...
Точные зарплаты музыкантов и техперсонала Клаймич взялся определить сам... и согласовать со мной (быстро уточнил он).
"Интересно, будет воровать?! И если будет, то сколько?!"
Заметно погрустнев, Григорий Давыдович отставил пустую чашку и вышел на пару минут в соседнюю комнату. Вернулся же оттуда, неся в левой руке две пачки "двадцатипятирублевок".
- Вот, Витя, пять тысяч - гонорар за "Карусель". Извините, что произошла задержка. Гастроли... у них там были...
Довольный я, хапнул деньги и великодушно махнул рукой на извинения. Какая-никакая, а прибыль, не только же тратить! Тем более, что про эти деньги я, банально, позабыл.
Правда, меня насторожил тоскливо-печальный взгляд нашего директора, которым он проводил, исчезнувшие в кармане моей куртки, пачки. Раньше Клаймич с деньгами расставался легче. Визуально, по-крайней мере...
Мы еще некоторое время пообсуждали московские планы и я, все-таки, не выдержал. "Проницательно" прищурив глаза и добавив в голос подозрительности, я поинтересовался:
- Григорий Давыдович, а вы мне ничего не хотите рассказать?
Леха перестал увлеченно трескать, выставленный на стол, "Грильяж" и, настороженный моим тоном, вскинул голову, переводя взгляд с меня на Клаймича и обратно.
- Виктор, вы о чем? - с легким недоумением спросил наш гостеприимный хозяин.
Я, доброжелательно улыбаясь, уставился Клаймичу глаза в глаза.
- Вить, вы о чем сейчас? - теперь насторожился и он.
"Показалось, что ли... И как теперь заднюю включать?..".
- Я про эти пять тысяч, Григорий Давыдович...