— Дорогая, ты очень критична к моим галстукам, — поспешил разрядить обстановку Аарон. — Послушать тебя, так любой из них годится лишь чтобы повеситься.

— Половина из них — точно, — Анна провела рукой по полке и вдруг выхватила больше похожий на женский шелковый шарф, чем на галстук, лавальер. — А вот им могут и удушить.

Выразительная молчаливая пауза, последовавшая за эти предупреждением, полностью перечеркнула шутливый тон повествования. Лавальером была сама Марина — сомневаться не приходилось. Красивая шелковая ткань так и льнула к рукам. К ней хотелось прикасаться, скользить пальцами… ощущать. Как женщину! Как одну из самых необычных и притягательных женщин из всех, кого он встречал. При одной мысли о ней кровь бежала быстрей.

— Что ж, очень познавательная лекция. Про галстуки я все понял. Удушение — меньшее из зол. — Берг наклонился к подоконнику, чтобы взять свой ежедневник. Пора было от представления переходить к делу. — Однако, прости, но свиданию быть. И это… — он протянул Анне сложенный пополам листок. — Список покупок и поручений тебе.

Анна осторожно, как гранату без чеки, взяла протянутый листок. Собирать босса на свидания ей еще не приходилось.

— Однако… — она пробежалась глазами по содержанию. — А срок?

— Узнаешь у благоверного, — скороговоркой, не заостряя внимания, прокомментировал Берг. — Надеюсь, управишься. Не хочется перед дамой упасть лицом в грязь.

— Аарон, — взгляд Анны остановился на последнем пункте, — ты уверен, что дело дойдет до… — откашлялась.

— Ты ведь сама сказала — мы, евреи, весьма самоуверенная нация.

— Но купальник! На свидание… — она пару раз моргнула. — Ты отчаянный.

Вместо ароматного кофе и вкусного завтрака Марину Львовну в кабинете встретила свежая стопка документов. Сразу же вспомнился куплет из песни, что утром регулярно крутили на радио:

Надо бы взять и сойти

Просто с ума, или просто с пути,

Но жизнь забавляется дикой игрой.

И надо быть рядом с Вами, с Тобой.*

От последней строчки стало особенно грустно. Песня словно была придумана про нее. «Сойти» или даже «впасть в безумие» при ее вечно занятом отце точно не спасло бы вороха дел, а судя по высоте стопки на столе, нынче «счастья» привалило больше обычного.

Захотелось взвыть, но Марина не позволила себе и пикнуть. Как боксер на ринге она размяла шею. Собрала волосы в хвост. И нырнула в работу.

Вскоре оказалось, что огромное количество сложных вопросов — это не так уж и плохо. Благодаря отчетам и письмам она на время забыла о своем эпичном фиаско накануне. Харизма Берга не дотягивала до квартальной налоговой декларации, а статистика отдела продаж с первого же графика затмевала его беспардонную наглость.

Утренний разбор бумажных завалов проходил в режиме угара. Не поднимая головы, Рогозина внимательно изучала документы, делала звонки, сверяла данные разных департаментов. Секретарша дважды приносила кофе, и дважды уносила полные чашки с остывшим напитком.

К обеду Марина оказалась выжата как лимон, но стопка бумаг на столе не уменьшилась. Это можно было считать мистикой, но в отчете технического департамента за квартал почему-то были не просто ошибки — настоящие черные дыры, причем в финансовых расчетах.