— Ну, такое, — ответил я, еле сдерживая смех.

— Вот именно.

— Быть тебе вечно под прикрытием, — сказал, усмехаясь, Иван, с интересом наблюдавший за всем происходящим.

— А что ты смеёшься? — спросил его Николай. — Негр, между прочим, у нас самый результативный агент. Люди чисто психологически не могут его с милицией связать.

— Что правда, то правда, — признал я. — Но, давайте вернемся к делу Ивана. И, раз уж выяснилось, что сторож базы — агент под прикрытием, то нельзя ли мне сегодня попасть в кабинет Цушко? Я не успел там посмотреть один документ.

— О, коллега! — смеясь, протянул мне руку Вася.

— Конечно, делайте, всё что нужно, — разрешил Николай.

Мы с Иваном многозначительно переглянулись.

— Мне надо возвращаться, — сказал Вася, вставая. — Кстати, о нарушениях. Нас, сторожей на базе, по штату должно быть четверо, а по факту нас всего двое. Должны работать сутки через трое, а работаем двое суток через двое. Но днём, во время дежурства, можем отходить с рабочего места ненадолго. Ночью надо быть на месте. Платит нам Цушко по полторы ставки. А ставку, получается, себе в карман кладёт.

— Мы зайдём сегодня, — напомнил ему Иван. — Не спи. Собаки есть у вас там?

— Есть, но я их закрою, — пообещал Вася, прощаясь с братьями за руку. — Спокойной ночи, — сказал он тёте Васе.

Вася-негр ушёл. Мы с Иваном тоже засобирались. Когда мы вышли, я спросил его:

— А что мы сразу с ним не пошли?

— Домой ко мне зайти надо, — ответил Иван.

— Зачем, за сыром? — предположил я. — Можно без него обойтись. Там у Цушко на подоконнике целый бакалейный отдел.

— Не за сыром, — уклончиво ответил Иван.

Я не стал настаивать, придёт время, объяснит.

— Давай зайдём ко мне тоже, — попросил я. — Я только на час дома отпросился. Бабушка с матерью за меня волнуются. Тебя увидят, отпустят. А без тебя могут не отпустить.

— Ну, хорошо, зайдём, — согласился Иван.

— У тебя фонарь есть?