— А если этот Гусев о чём-то догадается? — спросил Володин. — Нам это зачем? Надо просто быть в курсе его планов, чтобы его Прожектор не нагрянул к нам неожиданно. Рашид, у тебя остался в Прожекторе кто-то, с кем можно контакты поддерживать?

— Конечно, — как о само собой разумеющемся ответил Самедов. — Я в курсе всех планов «Комсомольского прожектора» МГУ. Например, сегодня они собирались на обувную фабрику, мой самый последний объект…

Белов, тихо потягивавший до этого момента пивко, вдруг поперхнулся. И остальные сильно напряглись. От Самедова не укрылось, как заёрзал Володин на своём месте и как многозначительно они все начали переглядываться между собой.

— А что такое? — напрягся в свою очередь он. — Нам какая разница? Это же не наш объект.

— Ну, не совсем так, — помявшись, ответил Гончарук.

— Уже наш, — резко сказал Володин.

— Не понял… То есть, как? — удивлённо переводил взгляд с одного на другого Самедов.

— Ну, вот так, — ответил, прокашлявшись наконец, Белов. — Я же не просто так твоему Прожектору эту фабрику на растерзание отдал. Были у нас насчёт неё подозрения… И мы потом все же нашли то, что искали. Так что теперь это наше предприятие.

— А мне почему не сказали? — ошарашенно спросил Самедов.

— Рашид, у тебя адаптация на новом месте работы только началась, — остановил всех Володин. — Какой смысл был тебя отвлекать?

— Смысл-то, как выяснилось, был, — заметил Гончарук. — И что теперь делать?

— Рашид, свяжись, с кем можешь, — обратился к нему Володин, — узнай, что там с этим рейдом на обувную фабрику.

— Ну, тогда я поехал, — с недовольным видом проговорил Самедов, поднялся из-за стола и пошёл одеваться.

Вот же засранцы… новый объект под себя подгребли, — думал он по дороге к Регине, — а мне ничего не сказали. Доверять перестали? Или делиться не хотели? Сейчас-то они могут что угодно говорить, адаптации они моей мешать не хотели. И не скажешь ничего… Эх, скорее бы уже мой новый Прожектор заработал. Тогда я смогу с ними на равных разговаривать.

Москва. Лубянка.

— Разрешите, Николай Алексеевич? — зашёл к зампреду Вавилову полковник Воронин. — Получено агентурное сообщение от резидента в Риме по сестре нашего Ивлева.

— А, ну-ну, что там? — заинтересованно посмотрел на него зампред.

— Про семью Эль Хажж, — начал доклад Воронин, положив сообщение резидента сверху на дело «Скворца», — отзывы только хорошие… Скромные, вежливые, культурные, не пьющие… Выкупили фабрику-банкрот, поменяли оборудование, уже запустили новое производство, новые рабочие места с хорошей заработной платой, и всё такое… Рабочие отзываются о хозяевах положительно.

— Угу… А по стрельбе что?

— Тринадцать трупов с автоматными ранениями. Из «Калашникова». Двенадцать — сицилийцы. Один — палестинец.