Черт, я и забыл, что наш двусторонний канал теперь все время активен.

Обе воительницы могли чувствовать все, что чувствовал я. Воспринимая все исходящие от меня по двустороннему каналу эмоции, девушки преисполнились решимости прекратить это противостояние вместо меня.

«Как они посмели?! Мы же спасли их!» — таковы были истинные чувства моих менторов.

А еще девушек жгла сильнейшая ревность. Даже к Эль я не испытывал эмоций, подобных тем, что терзали сейчас мою сущность.

Ярость, вложенная в ментальную атаку Неон, была слишком велика. На мгновение я даже испугался, что воительница в своем эмоциональном запале попросту сожжет им мозги. Но, благо все обошлось. Несмотря на все свои повышения и сопротивление к подобному виду магии, после слов Неон, на ногах смогла устоять только Мара. Аня, Саша, Илгон и даже грозная защитница Лена, всех их словно прессом придавило к земле.

Дренея же, используя поддержку древа-защитника, лишь слегка покачнулась. Фигура ундины напряглась, на лице выступила испарина. Но все же, несмотря на столь суровый натиск воительницы и усталость от прошлого боя, плотнее прижавшись спиной к стволу дерева, Мара смогла устоять. Взгляд ее больших изумрудных глаз по-прежнему был приклеен ко мне.

Хрупкая и сильная одновременно. Эта девушка смогла пережить смерть своего возлюбленного и продолжить его дело, встав во главе гильдии.

Обогнув лежавшую на земле Лену, я приблизился к ундине. Нас разделяла всего пара шагов, но сделать их мне не позволило вдруг появившееся у меня на пути полупрозрачное защитное поле.

Страх и слезы…

Мою правую руку снова охватило пламя. Вложив в него достаточно мощности, я стал медленно продавливать установленное Дренеей защитное поле.

Что я делаю? Зачем пытаюсь коснуться ее?

Увидев округлившиеся от страха глаза ундины, я вдруг осознал, что тянусь к Маре все той же рукой, на которой активирована Аура огня.

Поддавшись наваждению, я чуть было не сжег ее лицо.

Жизнь и Смерть, как они могут существовать вместе?

Сделать ее своим ментором насильно?

Заставить отказаться от своей собственной магии, от того, что так для нее дорого? От возможности дарить жизнь.

Конечно же, нет! Я не могу поступить столь эгоистично.

Движение моей руки остановилось в полуметре от ундины. Криво улыбнувшись, я постарался навсегда запечатлеть в своей памяти образ измученной, уставшей, но не сдавшейся Дренеи. Даже сейчас она была по-своему прекрасна.

И все так же важна…

Что я могу сделать для счастья близкого, если уже одним своим появлением причиняю ему боль? Правда лишь усилит ее страдания. Ведь даже если каким-то чудом мне удастся донести ее до Мары, ундина сама попросит сделать ее моим ментором. Отказать я ей не смогу.