К ночи остатки засад отступили на батальонный рубеж обороны с фронтом километров в семь. Смирнов занимал позицию на левом фланге обороны, отступив от железнодорожного полотна примерно на километр и заняв оборону в маленькой деревушке Опалене на северном берегу безымянной речушки. До моста оставалось два километра. Оборона уплотнилась и, вместо выбывшей в ходе сегодняшних боев бронетехники, усилилась двенадцатью стволами противотанковых и зенитных трофейных пушек с большим боезапасом. Ночью немцы не атаковали, но спать старались не давать. Хотя экипажам было все равно – измученные трехдневным отсутствием сна они могли спать в любых условиях. Поднять их можно было только командой «К бою!». Дисциплина сказывалась.
Поэтому в 7 утра немцы пошли в решающую, самую отчаянную атаку одновременно против всего фронта обороны плацдарма.
Танковые орудия стреляли с максимальной скоростью. Наводчик уже давно перестал восклицать после каждого удачного попадания. Вытяжные вентиляторы не справлялись с пороховым дымом. Все дно боевого отделения танка было завалено стреляными, дымящимися снарядными гильзами. От обилия ударов болванок по броне и отлетающей от этого окалины брони у всех в башне лица были в крови. Все оглохли и общались между собой с помощью рук и ног.
Когда Смирнов заметил, что немецкая пехота, на которую танкистам просто не было времени обратить внимание, вышла к позициям нашей пехоты на дистанцию гранатного броска, понял, после того как те сомнут пехоту, наступит и его черед умирать.
И тогда он дал команду атаковать. Три «сорокчетверки» в пятнах разрывов на броне и вмятин от вражеских снарядов, поднимая шлейф пыли, устремились на противника, кося немецкую пехоту из спаренных пулеметов. Экипажи чувствовали себя сидящими внутри барабана – количество ударов по броне как минимум удвоилось. Сергей оглядел в перископ поле боя. Сзади, вслед танкам, в контратаку поднялась наша пехота. То, что от нее осталось. Слева, из-за озера выползла СУ-152 и, плюнув выстрелом, поддержала атаку, медленно разгоняясь вдоль дороги. За ней тоже бежала наша пехота.
Танк Смирнова шел первым и первым был подбит.
Удар! Рывок! И танк, повернувшись влево, остановился.
– Левая гусеница! Разулись! – прокричал Иван.
– Наводчик! Механик! К машине! – отозвался Смирнов, беря управление орудием на себя. Взвыли электромоторы, разворачивая башню на противника. Или им повезло, или все же Иван успел среагировать на обрыв гусеницы, но танк не развернуло бортом к противнику. Он стоял, развернувшись влево на 45 градусов относительно оси движения, и это давало надежду, что их слабая бортовая броня сможет выдержать снаряды, находясь под таким углом. А вот второму танку его взвода не повезло – после разрыва гусеницы его развернуло левым бортом, и почти сразу ему попали в двигатель. Танк загорелся. Третий последний танк взвода, обойдя горящего товарища, встал между ним и врагом, давая экипажу шанс на эвакуацию из подбитой машины. Все это Сергей успел увидеть, оглядывая в перископ поле боя и выбирая цель. После выстрела он увидел, что механик подожженной «сорокчетверки» мечется на моторном жалюзи, заливая горящий двигатель пеной огнетушителя.
Сергей выцеливал танки врага, выбирая наиболее опасные для себя и каждую секунду ожидая удара по броне, когда все для него закончится. Однако вместо этого он услышал удары кувалды. Выглянув из люка, он увидел, что его механик и наводчик меняют выбитые траки. Им в этом помогали трое пехотинцев, еще трое, заняв оборону с разных сторон, прикрывали их от немецкой пехоты. Хотя немецкая пехота – и Сергей это видел точно – побежала сразу, как на них понеслись русские танки. Задержавшись на мгновение, он еще раз взглянул на поле боя. Немецкие танки, пятясь назад, почему-то отступали. Причем башни их были повернуты влево относительно Смирнова. Посмотрев туда, Сергей увидел, что от реки немцев атакуют самоходки, ПТ-76 и БМП, стреляя с коротких остановок. Их атаку поддерживает редкая цепь пехоты. Смирнов связался по связи с командиром подразделения, оборонявшего их левый фланг. Тот сказал, что на другом берегу Вислы развернулся и поддержал их огнем во фланг противотанковый дивизион мотострелковой дивизии, и что танковый полк дивизии, идя в авангарде, наверняка уже переправляется через реку по удержанному мосту. Сергей, окрыленный этой новостью, заорал: «Живем!» – и послал вслед отступающим немцам два бронебойных снаряда. Не попал ни разу – дистанция была уже велика, но это его нисколько не огорчило. Через тридцать минут его танк снова был готов к бою. А через час остатки их подразделений поддержали атаку батальона «тридцатьчетверок» танкового полка 4-й Гвардейской МСД. Еще через час они вышли на позиции, на которых вчера утром приняли первый бой.
Разведбат и подразделения усиления были выведены с плацдарма только утром 19 июня. Все эти двое суток на плацдарм потоком шли части. Разведбат и части 4-й Гвардейской МСД передавали свои участки подходящим частям фронта. Которые тут же после сосредоточения на захваченных рубежах атаковали противника, расширяя плацдарм. Гвардейцы были отведены к мосту и там больше суток занимались обслуживанием техники и отсыпались в ожидании «окна», чтобы переправиться на правый берег Вислы. Смогли они это сделать только после начала работы построенной дополнительной понтонной переправы. Дивизия вместе с разведбатом выводилась в тыл, в район города Дейч-Илавы. После гонки от Ортельсбурга до Вислы неторопливый пятидесятикилометровый марш был отдыхом. Туда же прибывали части всего корпуса. Расположенный там же полевой танкоремонтный завод корпуса тут же приступил к ремонту поврежденной техники. Личный состав корпусного запасного батальона заменил выбывших бойцов в подразделениях.
Все рассчитывали, что после выполнения задачи корпус будет выведен в тыл, однако у командования были на этот счет другие планы. Неожиданно 27 июня в штаб корпуса были вызваны комдивы и комполков. Солдатский телеграф тут же сообщил, что вместо вывода в тыл корпус снова бросят в наступление. Смирнов, услышав эту информацию, после минутного размышления приказал личному составу ускорить работы по приведению роты в боевую готовность. Комполка сразу по прибытии вызвал к себе на 21 час командиров подразделений.
Народ зашуршал еще бодрее, подозревая, что и ночь пройдет в трудах.
В 22 часа комбат собрал командиров рот:
– Итак! Довожу информацию! Достали карты! – И после минутной паузы, как затихло шуршание, продолжил: – Севернее захваченного нами плацдарма, в низовьях Вислы, нашим войскам выйти на правый берег реки и отрезать восточнопрусскую группировку немцев не удалось. Не удалось, потому что немцы, понимая, к чему это приведет, сражались с фанатичным упорством и сумели удержать два ключевых города, прикрывавших балтийское побережье – Эльбинг и Мариенбург. Наши части, прорвавшиеся между этими крепостями к мостам на шоссе Эльбинг – Даньциг и Мариенбург – Штаргард, не смогли захватить их и, попав в окружение, вынуждены были с большими потерями прорываться к войскам фронта на юго-восток. Авиация уничтожить мосты не смогла, а те повреждения, которые они получают в ходе ежедневных налетов, немцы оперативно устраняют. Мост Мариенбург – Штаргард находится в зоне досягаемости советской артиллерии, и немцы им пользуются в основном ночью. Зато активно работает переправа по железнодорожному мосту у Диршау.
В данный момент немцы держат оборону на рубеже Эльбинг – железнодорожная насыпь дороги Эльбинг – Мариенбург – Краснево – Милорадз – Монтовы Вельке – правый берег Вислы.
И в тылу у них от заката до рассвета с востока на запад по мостам и наведенным переправам из Восточной Пруссии в Германию широким потоком идут войска и беженцы. А навстречу им – колонны с боеприпасами, топливом и продовольствием. И немецкое, и наше командование понимают, что падение Кенигсберга неизбежно. Важно, каким это образом произойдет. Либо мы уничтожим остатки групп «Север» и «Центр», обороняющих город и коридор, связывающий их с Германией, либо немцы сумеют отойти, сохранив основные силы. Тогда ценность этой победы для нас упадет в разы. Немцы даже смогут приписать себе победу в этом сражении. Поэтому нам поставлена задача: из района сосредоточения совершаем марш по маршруту Дейч-Илава – Суш – Прабуты – Штум – деревня Парпалы – понтонный мост у Погожала – Весь. Начало марша – завтра в 19 часов. Дивизии корпуса начинают марш с часовым интервалом. Наша дивизия – первая. В колонне дивизии – наш полк идет вторым, после 134-го. В колонне полка мы четвертые, после мотострелков. Находимся в резерве комполка. Время прибытия нашей дивизии в район сосредоточения – 24 часа. После захода солнца шумовое прикрытие переправы и прибытие в район сосредоточения будет осуществлять артиллерия фронта. От переправы до переднего края около четырех километров. Ввиду недостаточности площади плацдарма и времени на сосредоточение войск в атаку переходим в составе полков сразу после переправы направлением Погожала – Весь – Милорадз – Капустово. Так как мы идем вторыми, пехота не спешивается. Очаги сопротивления давим сходу. Противник здесь имеет две линии обороны, но ввиду малой площади плацдарма глубина ее не превышает двух километров. Оборона насыщена противотанковыми средствами и минными полями. Минные поля преодолеваем по проходам, которые сделают танкисты 134-го МСП тралами. После преодоления линии обороны батальоны сворачиваются в походные колонны. Порядок построения прежний.
Обозначения и регулировщиков обеспечивает инженерная служба корпуса. Маршрут – Милорадз – Капустово – Стара-Косьцельница – Шиманково – Лихнувки-Други – Паршево – Концик – Любешево – Первше – по правому берегу Линовы – шоссе Эльбинг – Даньциг восточнее моста у Цыганек – Новотна – Тигенорт – Штееген. По оценкам авиаразведки, противник силами до мотопехотного полка занимает каждое предмостное укрепление. Соответственно оборона мостов насыщена зенитными и противотанковыми средствами и оборудована в инженерном отношении. Состав оперативных резервов противника на левом берегу Вислы нам неизвестен. Задача нашей дивизии: блокировать переправы в районе трассы Данциг – Эльбинг. Конкретно полоса обороны нашего полка – Тигенорт – Штееген. Справа у нашего полка будет море. Сосед слева – 134-й МСП. Наш батальон находится во втором эшелоне в районе восточной окраины Штеегена в готовности подпереть пехоту. Участок обороны полка – самое танкоопасное место нашей дивизии. Поэтому танковый полк дивизии будет сосредоточен в районе Грохово – Первше, у нас в тылу развертывается дивизионный и корпусной артполки. Кроме того, за траншеями пехоты нашего и третьего полков занимают оборону наш артдивизион и противотанкисты дивизии. Неизвестно, когда и какими силами противник будет контратаковать. Но будет в любом случае! И наиболее вероятно, на нашем участке обороны. Первая рота! Неизвестно, как начнется и сложится бой, но ваша позиция сразу – населенный пункт Штееген – побережье. Вторая, третья роты – в готовности усилить оборону по ситуации.