Ночью, точнее – уже под утро, позвонил Катуков, доложив, что усиленный разведбат корпуса сумел-таки захватить один из двух мостов. Оганян вообще относился к сообщениям, связанным с действиями дивизий корпуса особо. Во-первых, задачи перед ним ставились, как всегда, сложные и специфические; во-вторых, его командная карьера в этом времени началась именно с этого корпуса; и в-третьих, именно в этом корпусе служили те, с кем он попал на эту Великую войну. Родство душ. Общая память о времени, которое здесь еще впереди. Тем более что как раз эти люди и сумели выполнить поставленную задачу: первый мост взял именно 134-й полк, а теперь второй – 597-й разведбат. И хотя командовали этими частями уже другие командиры – не Гольцев и Акимов, – они «выросли» именно в этих частях.

За 1-ю Гвардейскую МСД он не переживал. Сбить ее с плацдарма никто не смог бы. Немцы и так прыгнули, что называется, выше головы, сумев уничтожить две из трех переправ. Тем более что передовые части фронта уже подошли к захваченному плацдарму и в ближайшие трое суток сменят дивизию Особого корпуса. А вот с разведбатом было все не столь однозначно, если не сказать больше. Сил там откровенно маловато. Даванут немцы, например, дивизией и попросту уничтожат батальон. А этого допустить нельзя ни в коем случае.

Поэтому Оганян, выслушав доклад о том, что разведбат захватил мост и сейчас организует оборону на плацдарме, поблагодарил Катукова и передал командиру разведбата и в его лице всему личному составу благодарность и пообещал всемерную поддержку всеми силами фронта. Катуков, в свою очередь, попросил разрешения перебросить на захваченный плацдарм 4-ю Гвардейскую МСД, ближайшую на этот момент к Мариенвердеру.

Генерал-полковник задумался. С одной стороны, фронт обороны Группы армий «Центр» рухнул еще неделю назад. Части фронта, продвигаясь на запад, имеют только боестолкновения с отступающими разбитыми частями и подразделениями вермахта. Однако, как уже выяснилось, многие немецкие части имеют связь со штабами западнее Вислы. И те ориентируют их по направлению движения именно к сохранившимся мостам, желая сохранить боевую технику и тяжелое вооружение. Именно такие группы, силой до трех дивизий, ожесточенно атаковали на правом берегу Вислы части 1-й Гвардейской МСД. И имели шансы на успех! Ведь одновременно был нанесен удар по плацдарму и на левом берегу. Сказалось подавляющее техническое преимущество гвардейцев на поле боя: для немцев проблемой было подбить Т-44, а Т-54 и Т-72 были просто неуязвимы для германского оружия. Однако эта контратака заставила поволноваться и штаб корпуса, и штаб фронта. Сразу после этой атаки Оганян разрешил Катукову усилить плацдарм у Вышогруд 2-й МСД, перебросив ее из-под Плоцка.

За прошедшие дни ситуация только обострилась. Войска Белорусских фронтов прижимали остатки немецких войск к Висле, большая часть мостов через которую уже были разрушены. И единственный шанс перебраться на левый берег реки – это отбить у советских войск захваченные переправы. Именно к ним и отступали немцы, концентрируясь в окрестностях Вышогруда и наверняка Мариенвердера.

А это значит, что 4-й Гвардейской МСД придется пробиваться к разведбату с боями. Плюс, прежде чем дивизия начнет марш, ей нужно сосредоточить свои части в районе Грауденца, совершив частью сил марш из-под Кульма. Суммарно частям дивизии предстоит марш около ста километров. Реальный срок прибытия дивизии на помощь разведбату – от суток и более, потому что, какими силами здесь располагает противник, неизвестно. Но абсолютно ясно, что, как только дивизия уйдет от разрушенных мостов и двинется на север, все немецкие части получат приказ всеми силами тормозить это движение. И одновременно будут атаковать плацдарм с обоих берегов.

Оганян поделился своими мыслями с Катуковым, который подтвердил, что он пришел к таким же выводам. Разрешение на переброску 4-й МСД он дал. И поставил задачу уточнить возможность принять на плацдарме транспортные самолеты.

После чего попросил дежурную на коммутаторе соединить его с замкомандующего ВВС генералом Красавиным.

– Ну что тебе не спится, Иосиф Бакратович? Что случилось? – раздался в трубке знакомый голос Владимира Васильевича.

– Я тебя тоже очень люблю, – посмеиваясь, ответил Оганян.

– Да два часа как вернулся из штаба ВВС. Мечтал поспать.

– Ну, извини! Нужна твоя помощь. Наши люди, – конкретно – 597-й разведбат, захватили мост у Мариенвердера.

– Одну секунду! – прервал его Красавин. – Карту возьму! Так! Вижу! Молодцы! Насколько я знаю, командующий 1-й Воздушной армей находится в твоем оперативном подчинении. Не справляется?

– Претензий по работе авиации нет. И все, что она сможет сделать, она сделает. Дело в другом. Там один батальон. Пусть усиленный, но батальон. То есть людей, которые будут воевать в траншеях на плацдарме, очень мало. Критически мало! Ближайшая от них дивизия находится в ста километрах. По моему мнению, дойдет она до них не раньше чем через сутки.

А люди, бойцы нужны уже сейчас. Своими силами на ПС-84 мы можем перебросить некоторое количество бойцов. Но количество самолетов, которые могут одновременно приземлиться на плацдарме, ограничено его небольшой площадью. Я уверен, больше двух-трех площадок там не будет. То есть нужен еще десант. Парашютный. Это как раз по моему бывшему профилю, как ты знаешь. Ближайшие ко мне десантники сейчас имеются только в Вязьме. Это тысяча километров от плацдарма. ПС-84 и им подобные будут лететь три-четыре часа в одну сторону, и поэтому у меня возникла мысль использовать твоих больших «антоновых» по прямому назначению. Что скажешь?

– М-да… Ну что сказать? Перебросить батальон могу помочь. Но «антоновых» за линию фронта не отправлю. Такое решение может принять только Сам. И я думаю, что не ошибусь – разрешения он не даст.

– Васильевич! Я все понимаю – риск! Но с другой стороны – жизни тысячи человек! И техника из нашего времени. А отдать им приказ отступить я просто не имею права!

– В общем, давай так! Пробуй этот вопрос пробить через Жукова. Я обещаю убедить Жигарева, чтобы он поддержал положительное решение. Сталин наверняка поинтересуется его мнением. Имеется серьезная надежда на эффект неожиданности. Ну, и… в перерывы между боями, учитывая, что люфтваффе сегодня нам просто не соперник – одну эскадрилью «семнадцатых» мы сумели доработать до истребителя-бомбардировщика. Поставили пилоны, сделали блоки НУРСов. В общем, они смогут и землю «почистить» для безопасности «Анов». Но! Иосиф Бакратович! Если разрешение получим, прими все меры, возможные и невозможные, чтобы обезопасить «Аны» в момент десантирования! Сам понимаешь, чем и как мы рискуем!

– Владимир Васильевич! Приму все меры! На земле постараемся держать район десантирования в безопасности. Лично комбату поставлю задачу. Спасибо тебе за поддержку! Коньяк за мной!

– Добро! Я отметил этот момент! Но все же решение не за нами. Давай решай вопрос с десантниками, я сейчас Жигареву звонить буду! О! Четыре часа ночи по Москве! Поспать не дал! Ну, да ладно – после войны отоспимся! Главное, чтобы Сталин еще не спал.