— Вон там бадья с едой, — сказал Борс.
— Вот спасибо, лично я буду есть в оберже.
— Если Никодим еще жив и у него остались на месте все пальцы.
— Если нет, — заметил Тангейзер, — ты и сам приготовишь.
Он еще раз посмотрел в сторону бадьи с хлебом и вином и увидел Карлу. Она стояла на коленях, закрыв лицо руками, но это была точно она. Вроде бы не ранена. Во всяком случае, он очень надеялся. Тангейзер поспешно подошел к ней и опустился рядом на корточки.
— Карла?
Она уронила руки и посмотрела на него. Лицо у нее было испачкано грязью. Взгляд ясный. Руки ободраны веревками. Тангейзер кивком указал на бадью.
— Так, значит, это у вас семейное занятие, — произнес он.
Карла поглядела на бадью озадаченно, и его острота пропала даром, не оцененная. Слезы навернулись ей на глаза. Она сказала:
— Вы живы.
— У меня осталось слишком много невыполненных обязательств.
Слезы хлынули у нее из глаз, она обхватила его руками за шею. Острая боль пронзила ему колено, и он ухватился за бадью, чтобы не свалиться. Тангейзер стиснул зубы и поднялся на ноги вместе с ней, повисшей у него на шее. Он погладил ее по спине, чтобы утешить. Ее живая плоть с таким восторгом отозвалась на его прикосновение, что он сам едва не заплакал.
— Ну хватит, хватит, — сказал он, приходя в замешательство. — Всех нас вымотал сегодняшний день.
Карла еще несколько раз всхлипнула, Тангейзер ждал. Он мотнул головой Борсу, и тот удалился на почтительное расстояние. Карла сумела взять себя в руки и вытерла слезы, размазывая грязь по щекам. Тангейзер вынул красный шелковый шарф из-за щитка своего мориона. Он выжал из шарфа пот и вытер ей лицо. Карла никак не протестовала.
— Вижу, вы не послушались моего совета, — сказал он. — Собственно, как я и ожидал. Это вы помогали раненым подняться на стену?
Она кивнула.
— Почти все они мертвы.
— Значит, все мы в долгу перед ними, и тем меньше стоит печалиться. А где Ампаро?
— Когда я видела ее в последний раз, она направлялась к конюшням навестить Бурака.
— Мне что, нужно заковать вас в кандалы, чтобы вы не разбегались?