– О’кей, Ливи. Ты можешь сказать мне все. О’кей. Все хорошо.

Она посмотрела в его добрые глаза и послушалась.

– Там, в гостиной, плохо пахло, все разбросано, все мокро, красно и гадко. На полу валялись цветы и разбитые вазы. Ходить по стеклу босиком очень больно, я знаю. Я не хотела наступать на него. А потом я увидела маму. Она лежала на полу, и на ней все красное и мокрое. С ней рядом чудовище. Оно держало в руках мамины ножницы…

Оливия подняла руку, крепко сжала пальцы, и ее глаза остекленели.

– «Ливи, о боже, Ливи», – сказала она, мастерски копируя пораженный ужасом голос собственного отца. – Я убежала, а он звал меня. Он ломал вещи, искал меня и кричал. Я спряталась в шкафу. – По щеке девочки скатилась одинокая слеза. – А еще я намочила трусики.

– Все в порядке, милая. Это пустяки.

– Большие девочки так не делают.

– Ты хорошая большая девочка. Очень смелая и умная. – Когда Ливи улыбнулась ему, Фрэнк взмолился об одном: только бы ему не пришлось еще раз расспрашивать малышку о событиях той ночи.

Он снова привлек внимание Оливии к головоломке, сказал несколько шутливых фраз о говорящих тыквах и заставил ее рассмеяться. Брэди не хотел, чтобы его имя вызывало у девочки воспоминания о страхе, крови и безумии.

Однако когда Фрэнк пошел к дверям и обернулся на пороге, Оливия не сводила с него умоляющих глаз. На ее маленьком лице застыло какое-то горестное, поразительно взрослое выражение.

Спускаясь по лестнице, Фрэнк чувствовал то же, что и Джейми Мелберн. Он жаждал крови Сэма Тэннера.

– Вы отлично поладили с ней. – Силы Джейми подходили к концу. Ей хотелось съежиться и заплакать и запереться в комнате, как сделала ее мать. Или погрузиться с головой в дела и заботы, как сделал ее муж. Делать что угодно, но только не вспоминать снова и снова рассказ Оливии.

– Она замечательная девочка.

– Вся в мать.

Тут Фрэнк остановился и посмотрел прямо в глаза Джейми.

– Думаю, и в тетю тоже.

В глазах Джейми мелькнуло удивление.

– Сегодня ночью ей снились кошмары. И я видела, что она смотрит в пространство каким-то отсутствующим взглядом. И опять сосет большой палец. Она перестала сосать палец, когда ей не было и года.

– Чем бы дитя ни тешилось… Миссис Мелберн, вам есть о чем подумать, а дел у вас еще больше. На вашем месте я подумал бы о психоаналитике. Не только для Оливии, но для всех вас.

– Да, подумаю. Но в данный момент меня волнует другое. Я хочу увидеть Сэма.