Сергей

Наташа явно поправилась с тех пор, как мы виделись в последний раз. На лице ни царапинки. Здоровый цвет кожи, яркий макияж. Когда мы попали в аварию я думал, что с ума сойду в те секунды. Наверное, именно тогда я впервые осознал, что несу огромную ответственность за нашего ещё неродившегося ребёнка. Он мой. Он часть меня. Его я буду любить так же сильно, как и Машу. Несмотря на то, что мы с Наташей будем не вместе, ребёнок в этом не виноват.

Я прохожу по палате, встаю у окна и опускаю руки в карманы брюк. Бросаю на Наташу выжидающий взгляд. Вроде о чем-то хотела поговорить, но испуганно молчит и нервно переминается с ноги на ногу…

— Можно мне воды? — спрашивает она охрипшим голосом.

Я киваю в сторону тумбы, наблюдаю за тем, как Наталья делает жадные глотки и закручивает бутылку. У неё руки дрожат и зрачки бегают из стороны в сторону. Да что, чёрт возьми, происходит?

— Как себя чувствуешь?

— Всё хорошо, не волнуйся. Серёж… в первую очередь, мне нужно сказать, что ни в коем случае не хотела, чтобы так вышло… Боже, ты не представляешь, как я тогда испугалась! Как тошно мне было, когда твоё состояние было между жизнью и смертью.

— Проехали, — качаю головой. — Главное, что с тобой и нашим ребёнком всё в порядке. Ты же делала УЗИ? Что сказали?

Она делает глубокий вдох и садится на кровать.

— Я не беременна, Серёж. Это второе, о чем я хотела тебе рассказать.

Сердце начинает усиленно биться о грудную клетку. Твою мать… Я не уберег своего ребёнка! Сам виноват. Не надо было идти на уступки с Наташей. Не надо было позволять ей садиться за руль. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Мне хочется стены крушить!

— Почему сразу не сказала, когда я пришёл в себя?

— Боялась волновать, — тихо шепчет Наташа, когда я разве волосы на себе не рву. — Врачи сказали, что лишний стресс для тебя.

— Удар был слишком сильным? Задело? Прости, что задаю такие вопросы, тебе, наверное, непросто об этом говорить.