Часть 4

Ночью меня разбудил судорожный всхлип-вздох из темноты:   

- Ма-а-ам! Мне плохо…      

Я подскочила, как ужаленная, а сердце тут же застучало в висках. Казалось, только недавно забылась беспокойным сном, и вот стряслось что-то ужасное.     

На пороге стоял Кирилл. Я намеренно не выключала ночник - отчего-то совсем не хотелось оставаться в темноте - поэтому в его свете сразу стало заметно, насколько сын бледный.    

Бросившись к нему, я тут же приложила руку к его лбу. Он был горячим и липким от пота.    

- Что случилось? - хрипло выдохнула, подхватывая Кира на руки и укладывая на нашу с Яном постель.      

- Плохо, - повторил сын и прикрыл глаза.     

Я начала метаться по квартире. Вроде бы ничего страшного не случилось - простыл, ну или подхватил что-то в садике, но почему-то именно сейчас я испугалась. Наверное, всему виной было понимание - я осталась одна, чего те разы, когда сын болел до этого, ни разу не случалось. Мы всегда с Серебровым дежурили по очереди у его кровати. Ян зачастую даже мог не прилечь ни на минуту, давая мне возможность поспать ночью.    

- Да где же эта аптечка? - выдохнула хрипло.     

Конечно же, я знала, где у нас лежат лекарства, регулярно перебирала их, просматривала на предмет истекшего срока годности, дополняла чем-то… Но именно сейчас, когда ни с того, ни с сего начали трястись руки, а паника схватила за горло когтистой ладонью, я не помнила и не понимала ровным счётом ничего.    

- На кухне, мам, - сказал Кир и я, слабо улыбнувшись сыну, бросилась за градусником и лекарствами.    

Ожидаемые тридцать восемь и три сделали со мной прямо противоположное тому, что сотворил вулкан тревоги - я пришла в себя. Нужно было действовать, как я делала это обычно. Быстро, спокойно, собранно. Дав лекарство сыну, я села рядом и принялась наблюдать за ним. Минуты потекли медленно, словно ленивцы, карабкающиеся по дереву во время зимней спячки.     

И вот Кир начал засыпать. Сначала его веки подрагивали, потом на личике появилась безмятежность, и сын провалился в крепкий сон.     

Я осторожно, чтобы не разбудить его, прилегла рядом, обняв одной рукой. Смежила веки, борясь с новыми слезами, что уже подступали к горлу спазмами. Мне нельзя плакать, особенно сейчас. Но вдруг стало так жалко себя… так невыносимо жалко…     

Я вновь провалилась в полудрёму, полную жутких кошмаров, в которых за мной бегала пузатая женщина с седыми космами, жутко смеялась и вызывала такую оторопь, что у меня ноги прирастали к земле. Я пыталась вырваться, пыталась двигаться дальше, но ничего не происходило.     

- Мам… кажется, я горю, - раздался голосок Кира, и я опять подорвалась с кровати и схватила телефон, лежащий на прикроватной тумбочке.       

- Алло… Ян… приезжай, пожалуйста, - прохрипела в трубку, как только муж ответил. - Кирилл приболел.