– Всех берет, – упрямо возразила я. – Всех. И вообще, я против операции в таких условиях. Плюс, – кивнула я в сторону Никс, – она явно под кайфом.

Фемма усмехнулась.

– Милая сладкая сопливая детка, у меня все под контролем.

– У тебя руки дрожат!

– Ну, так а стабики на что? – Несколько уверенных тычков в бывшую литианскую перчатку, и сочленения металлического каркаса застыли, намертво фиксируя захват. – Видишь, недоверчивая ты наша? Технология! Расслабься, все путем.

Я так не считала, но спорить было бесполезно.

– Хоть санитайзер у меня из сумки возьми, – буркнула я, сдаваясь. – Протрешь свои чудо-иглы. И руки вымоешь – если, конечно, черные пятна на пальцах не следы неудачной попытки набить очередную татуировку.

– Я достану твой санитайзер, – встрял в разговор Кессель, прежде чем Никс успела ответить.

Не убирая руки с моего плеча, шейдер полез в мою поясную сумку. И первыми, как назло, извлек тонкие кружевные трусики, которые я засунула в боковой кармашек еще вчера на случай, если не успею забежать домой перед свиданием с Ли Френнелем и придется принимать душ в клинике.

Губы Кесселя растянулись в похотливой усмешке. Никс заржала так громко, что почти выронила изо рта самокрутку.

– Интересненько… – ехидно протянул шейдер. – К нашей встрече готовилась?

Я до хруста сжала зубы.

– В основном отделении.

– Как скажешь.

Трусики исчезли в кулаке шейдера и, я подозревала, в сумку уже не вернулись.

Наконец отыскался шиссов санитайзер. Никс, не переставая хихикать, под моим пристальным взглядом обработала лезвия и руки. Пятна масла сошли и даже перчатка, казалось, стала чуточку чище. Это хоть немного, но успокоило.

– Начинаем.

Тонкое лезвие коснулось кожи. Выдохнув сквозь зубы, я крепко сжала кулак, готовясь терпеть разрезание запястья наживую. Я сделала что могла, и оставалось лишь довериться Кесселю и Никс и надеяться, что после операции я все же смогу пользоваться правой рукой.

– Я так понимаю, – раздался над ухом голос шейдера, – боль глушить ты тоже не умеешь…

Кессель утверждал, а не спрашивал, и я не стала говорить очевидное.