- Вставай! Мы идем в «Драконьи Авиалинии». Ты должна уволиться.

Таким стало мое утро. Браун не решился вламываться в комнату, поэтому орал, как голодный кот - под дверью. До тех пор, пока я не сползла с постели и не пробормотала что-то среднее между «да пошел ты» и «да иду я». Кое-как привела себя в порядок, хотя так и не проснулась,и стала срочно обдумывать план.

После добровольного увольнения из компании я, во-первых, лишусь шанса на карьеру, когда все закончится, а во-вторых, окажусь наедине с психом в огромном доме. Да, Оливия вчера удивила и обнадежила, но ей за пятьдесят - вдруг старческое слабоумие подкралось неожиданно рано?

Значит, увольняться нельзя.

Пламенеющий - мой шанс. «Драконьи Авиалинии» оказывают помощь сотрудникам, попавшим в трудные ситуации, нужно только правильно попросить. Я могу взять заем, чтобы вернуть дог Брауну и обезопасить родных, а затем попросить перевод на Плато или в Подземный, чтобы не пересекаться со Златокрылыми. Вряд ли Браун решится мне мстить.

- Желаешь завтрак? - спросил Браун, когда я спустилась.

Он по-хозяйски развалился в кресле в столовой, бросив на спинку пиджак. Даже одевался Браун иначе, явно пытаясь подражать Златокрылому. Но если Джулиан четко понимал (или ему подсказывала мать), в какие моменты какой костюм уместен, то Брауну не у кого было спрашивать совета. Так что он смотрелся, как глупый школьник, надевший отцовскую форму и щеголяющий перед одноклассницами.

Честное слово, рядом с ним я чувствую себя неприлично взрослой женщиной. Хотя мне всего двадцать три!

- Желаю никогда тебя не видеть. Но раз не все мечты сбываются, то и от блинчиков откажусь.

- Знаешь, Квин,ты меня удивляешь. Кажется, мой брат все-таки чему-то тебя научил.

Он как-то странно, слегка похабно, усмехнулся,и меня замутило.

- А с ним ты была не такой остроумной. Терялась? Нервничала? Боялась обидеть? Что ж, я не против невесты с острым язычком. Раз не хочешь завтракать,то идем. Как раз успеем все решить до планерок. А потом тебя будут ждать в салоне, магазине и так далее. Домой вернешься шикарной женщиной.

- Если магазин будет тот же, где тебе подшивали костюм,то шикарной точно не вернусь. Пошли.

- Так нельзя говорить, Квин. Красота языка очень важна. Нужно говорить «идем».

- Нужно - говори.

Я развернулась и направилась к выходу, не собираясь дальше пререкаться. По дому сновали немногочисленные слуги, которые, как показалось, с любопытством на меня косились. Оливия предпочла завтракать у себя: у дверей я столкнулась со служанкой, держащей в руках поднос.

За окном лило, как из ведра. У ворот нас ждал экипаж и, хоть перспектива ехать в тесной кабине с Брауном не воодушевляла, идти под проливным дождем хотелось ещё меньше. Я привалилась к окну, чтобы сделать вид, что сплю и избежать светской беседы, но вскоре и впрямь начала дремать - сказалась бессонная ночь.

- Почему ты так его любишь? - спросил Браун. - Я не понимаю! Джулиан отвратно с тобой обошелся. Пренебрег вашим браком, унизил, оставил без средств. Из-за него тебя полоскали в газетах и до сих пор, кстати, полощут. Даже после развода он продолжил над тобой издеваться, отпускать неуместные шуточки. А ты все вздыхаешь... неужели в тебе нет ни капли самоуважения?

Экипаж остановился перед главным входом в «Драконьи Авиалинии». Дождь, увы, не закончился. Прежде, чем выйти, я спросила в ответ:

- А в тебе? Подбираешь объедки за братом. Носишь его вещи, - я кивнула на часы, которые явно были ему велики. - Пристаешь к его жене. Живешь в его доме. Ты ещё не попросил у Оливии разрешение называть ее мамочкой?