— Откуда такие сведения?
— Информация поступила от партизан.
Мое мнение полностью совпадало с мнением начальника оперативного отдела штаба армии полковника М. И. Симиновского. Выслушав его доклад, командующий приказал приступить к формированию отрядов преследования.
Непосвященному человеку может показаться, что в сложившейся обстановке остается одно: радоваться. Ведь враг отходит. Дескать, какие еще нужны меры? Ошибочное это мнение. Дело в том, что, хотя отход противника — явление само по себе, безусловно, позитивное, противоборствующая сторона не должна, не имеет права оставаться пассивной. Даже в такой ситуации следует сделать все возможное, для того чтобы нарушить планы врага, нанести ему максимальные потери. Очень плохо, если противник сумеет организованно отойти к новым оборонительным рубежам и закрепиться на них. Какую-то территорию он потеряет, но в военном отношении может выиграть.
А для того чтобы иметь возможность активно вмешаться, превратить отход в отступление, надо было абсолютно точно установить, когда именно фашисты начнут отводить свои войска. Естественно, что эта задача ставилась перед нами, войсковыми разведчиками.
И тогда группа, возглавляемая сержантом А. В. Хорошиловым, врывается в окопы противника и приводит трех пленных. Солдаты 459-го пехотного полка 251-й пехотной дивизии на допросе показывают, что их часть в скором времени должна нажать отход на юг. Уже сданы в Обоз все лишние вещи. Тяжелые огневые средства установлены на сани и волокуши.
Днем позже было замечено, что вражеские связисты кое-где снимают линии связи. Это уже говорило о многом. Ни одно подразделение в условиях войны не может существовать без постоянной связи. Следовательно…
В ночь на 2 марта мы обнаружили, что противник начал отход. Правда, не всюду. Южнее города Белого, где действовала наша 134-я стрелковая дивизия, гитлеровцы продолжали обороняться на прежних позициях. Я предупредил начальника разведки этого соединения, что нужно быть предельно внимательным. Он ответил, что будут приняты все меры. В частности, начальник разведки дивизии доложил, что командир 738-го стрелкового полка готовит разведку боем.
Как я потом узнал, объектом для действий разведчиков была выбрана высота, господствующая над участком дороги Белый — Асташутино. Данные наблюдения говорили о том, что в траншеях и блиндажах находилось до роты гитлеровцев. Подступы к высоте были заминированы и прикрыты колючей проволокой. Расстояние до нее от наших окопов — порядка трехсот метров.
Командир полка подполковник Е. Я. Бирстейн, желая использовать фактор внезапности, решил провести разведку боем без артиллерийской подготовки и начать действия во второй половине дня, когда вражеские солдаты (это тоже подсказало наблюдение) отдыхают в блиндажах. Даже заметив атакующих, наблюдатели не успеют поднять остальных. Для обеспечения действий разведгруппы и закрепления успеха была выделена рота.
В четыре часа дня разведчики, число которых достигало тридцати, выскочили из окопа и без единого выстрела устремились к высоте. Быстро преодолев «нейтралку», они скрылись во вражеских траншеях. Схватка длилась недолго. Гитлеровцы были настолько ошеломлены, что не сумели оказать серьезного сопротивления. Но, как только начала выдвигаться вперед поддерживающая рота, пулеметный огонь врага с соседних участков прижал ее к земле. А еще через минуту подходы к высоте накрыли разрывы мин.
Тем временем, преодолев первоначальное замешательство, противник начал контратаки. Разведчикам, как видно; приходилось туго. Красными сигнальными ракетами они просили огня. Наши артиллеристы вступили в бой. Однако гитлеровцам все же удалось прорваться на высоту. Они пробрались туда по траншеям, которые вели в тыл. К вечеру выстрелы там, где сражались наши разведчики, умолкли. Теперь вражеские минометы обрушились на наш передний край.
Всю ночь продолжалась огневая дуэль. С рассветом она прекратилась. Вскоре из дивизии доложили, что противник оставил занимаемые им оборонительные позиции.
Что же стало с разведчиками, ворвавшимися накануне на высоту? Все до одного выполнили они солдатский долг. Бились до последнего дыхания. В моих записях сохранились фамилии лишь трех из них: Плющенко, Голота, Жанов. Горько было сознавать, каких прекрасных людей мы потеряли.
Случай этот заставил нас серьезно задуматься: целесообразно ли использовать разведчиков для выполнения подобных задач? Одно дело, когда они внезапно нападают на врага с целью захвата пленных и документов. И совсем другое, если командиры частей и подразделений видят в них основную ударную силу атаки. А именно так и получилось в 738-м стрелковом полку. Да и вообще, как показал анализ, разведка боем была подготовлена там из рук вон плохо. Лишь первый этап ее продумали более или менее глубоко.
Была здесь, несомненно, вина командира полка, начальника разведки дивизии. Но и мы, сотрудники армейского звена, не проявили должной дальновидности. Следовало провести соответствующую работу с командирами частей и соединений, предостеречь их от подобных ошибок. Ведь так трудно подготовить хорошего разведчика, а потерять его легко. Это не означало, однако, что мы намеревались бороться за создание каких-то особых, тепличных условий для наших подопечных. В критических ситуациях разведчики выполняли любые задания. Но именно в критических.
Командование армии, прислушавшись к нашим предложениям, дало командирам соединений и частей соответствующие указания. Им предписывалось беречь разведчиков.
Беречь разведчиков… Трудно было сберечь их, особенно в той обстановке, которая сложилась в марте 1943 года на нашем участке. Части с непрерывными боями продвигались вперед, преследуя отходящие фашистские войска, освобождая от них село за селом.
В этот период нужно было соблюдать особую осторожность. Откатываясь на юг, гитлеровцы минировали мосты и дороги, дома и сараи, даже тела замученных ими мирных жителей. Причем минирование производилось хитро, со всевозможными каверзами. Открыл дверь пустующего дома — взрыв. Потянул на себя заслонку печи — взрыв.
В деревне Большие Верешковичи, например, фашисты сожгли все дома, кроме одного. Естественно, что женщины и ребятишки, оставшиеся в живых, собрались именно в нем. Наши войска, преследовавшие противника, ушли далеко вперед. А недели две спустя, около 11 часов утра, грянул оглушительный взрыв. Стокилограммовая мина замедленного действия сделала свое дело. На месте избы осталась глубокая воронка.