Отправлено: ОТРЕДАКТИРОВАНО.

Получатель: ОВЕН, Триал, ОК.

– Разрешение на отправку ХОЛИДЕЙ предоставлено. Только наблюдать, операция УХО ВОСТРО.

– Разрешение на оценку эффективности контакта в НРТ предоставлено.

– ЯГНЕНОК возглавит операцию КРАСНАЯ ПАУТИНА, установит контакт с контрабандистами и подпольной сетью в НРТ. Особое внимание обратить на черный рынок СВИСТКОВ. Приказы прилагаются, разглашение запрещено. Должна выдвинуться в НРТ в течение недели.

– ОВЕН возглавит операцию ЗАЩИТНАЯ СТЕНА. Приказы прилагаются, разглашение запрещено. Должен выдвинуться в Ронто в течение недели.

ВОССТАНЬТЕ, АЛЫЕ, КАК РАССВЕТ.

Триал – единственный крупный город на границе Озёрного края. Его замысловатые резные стены и башни выходят на озеро Красная кость – и оттуда открывается хорошее обозрение на окраины Норты. Под озером захоронен затопленный город, разграбленный нимфами-ныряльщиками. Рабовладельцы Озёрного края построили на его берегах Триал, в насмешку над затонувшими руинами и дикой природой Норты.

Раньше я часто задавалась вопросом, что за идиоты ведут эту войну Серебряных, если они настаивают на том, чтобы поля сражений оставались на богом забытом Чоке. Северная граница длинная и извилистая, проходит вдоль реки, по обе стороны в основном покрыта лесом. Ее всегда защищают, но в атаки никогда не идут. Конечно, зимой это жестокий край, покрытый снегом, где царит холод, но что насчет поздней весны и лета? Что – сейчас? Если бы Норта и Озёрный край не воевали уже на протяжении столетия, я бы ожидала нападения в любой момент. Но ничего не происходит – и никогда не произойдет.

Потому что эта война – не война вовсе.

А уничтожение.

Тысячи Красных солдат год за годом попадают в армию, сражаются и умирают. Им говорят сражаться за своих королей, защищать свою страну, свои семьи, которые, несомненно, были бы захвачены и свергнуты, если бы не их вынужденная храбрость. А Серебряные сидят сложа руки, передвигая свои игрушечные легионы туда-сюда, обмениваясь ударами, которые, кажется, никогда ни на что не влияют. Красные слишком ничтожны, слишком ограничены, слишком необразованны, чтобы это заметить. Это отвратительно.

Только одна из тысячи причин, по которым я верю в наше дело и в Алую гвардию. Но вера не позволяет легко принять пулю. Не то что в прошлый раз, когда я вернулся в Ирабель, истекая кровью из живота, не в состоянии ходить без помощи проклятого полковника. По крайней мере, тогда у меня была неделя, чтобы отдохнуть и подлечиться. Теперь я сомневаюсь, что пробуду здесь дольше, чем несколько дней, прежде чем нас отправят обратно.

Ирабелла – единственная пристойная база Гвардии в регионе, по крайней мере насколько мне известно. Убежища разбросаны вдоль реки и в лесу, но Ирабелла, безусловно, является сердцем нашей организации. Она частично находилась под землей и ее совершенно не замечали. Большинство из нас при необходимости могло назвать Ирабеллу домом. Но у большей части членов Гвардии нет настоящего дома, о котором можно было бы говорить. Только Гвардия и Красные рядом с нами.

Сооружение было намного больше, чем нам нужно. Чужак или захватчик быстро здесь заблудится. Те, кто хочет побыть в тишине, могут с легкостью воплотить свое намерение. Не говоря уже о том, что большинство входов и залов оборудованы шлюзами. Один приказ полковника – и все это место уйдет под воду, утонет, как до этого ушел под воду старый мир. Из-за этого летом здесь влажно и прохладно, а зимой холодно и стены покрыты льдом. Независимо от времени года, я люблю гулять по туннелям, совершая одинокий патруль по тусклым бетонным проходам, о которых помню только я. После миссии в поезде, когда приходилось избегать обвиняющего багрового взгляда полковника, прохладный воздух и открытые проходы дарят мне что-то, похожее на ощущение свободы. Наверное, большего я никогда не узнаю.

Я лениво кручу пистолет на пальце, стараясь поддерживать его в равновесии. Я хорошо умею это делать. Он не заряжен – я же не дура. Но чувствовать вес смертельного оружия все равно приятно.

«Норта, – думаю я, продолжая крутить пистолет. – Законы об оружии там строже, чем в Озёрном крае. Носить оружие могут только охотники, у которых есть лицензия. А таких очень мало».

Просто еще одно препятствие, которое мне страшно хочется преодолеть. Я никогда не была в Норте, но, думаю, она ничем не отличается от Озёрного края. Такая же Серебряная, такая же опасная, такая же непросвещенная. Страна с тысячей палачей и миллионами казненных.

Я давно уже перестала задаваться вопросом, почему это продолжается. Меня воспитывали не для того, чтобы я смирилась с тем, что сижу в клетке, как это сделали многие. То, что для меня – капитуляция, которая сводит с ума, для многих людей является единственным способом выжить. Полагаю, мне следует поблагодарить полковника за мою упрямую веру в свободу. Он никогда не позволял мне думать иначе. Он никогда не позволял мне принимать то, откуда мы. Не то чтобы я когда-нибудь скажу ему это. Своими действиями он лишил себя всякого права на мою благодарность.

Но и я тоже. Думаю, это справедливо. А разве я не верю в справедливость?