Когда вечером Ева переступила порог своей квартиры, она чувствовала такую зверскую усталость, что сразу развалилась на кушетке при входе. Она не находила в себе ни духовных, ни физических сил. Казалось, Влад все вытянул из нее магнитом. Ева набрала номер подруги.

— Приедешь? — уставшим голосом спросила она Марго.

— Уже лечу, — отозвалась та.

Однушка Евы была поистине сказочная. И сказка эта была зимняя — все вокруг в матовых белоснежных тонах. Маленькая прихожая с тумбой и кушеткой перетекала в просторную комнату, которую, казалось, при необходимости можно было растянуть. В ней удачно умещались двуспальная кровать, столик со стулом, пара пуфиков и плазма, висящая на стене. Шкаф, который на первый взгляд казался небольшим, был утоплен в стену, поэтому выигрывал по своей глубине и, естественно, вмещал все Евины вещи. Комната плавно перетекала в небольшую кухню со всем необходимым, а в ванную комнату можно было попасть из прихожей. Квартира была настолько удачно отделана, что белые холодные тона отдавали свежестью, новизной и, местами, роскошью, но никак не тем холодом, который сравнивают с больничными стенами или строгостью офисных кабинетов.

— Выкладывай, — Марго уселась на пуфик рядом с Евой, — по голосу я сразу поняла, что тебе есть, чем поделиться.

— Ты не за рулем?

— На такси.

— Отлично, — Ева откупорила бутылку вина.

— Неужели плохо отдохнула?

И Ева рассказала подруге все в подробностях, начиная с первого дня поездки и заканчивая случившимся несколько часов назад.

— Не думала, что мой отдел находится так далеко, — саркастично подметила Марго, — я все веселье пропустила!

Ева отхлебнула большой глоток вина и поморщилась.

— И что ты обо всем этом думаешь?

Ева снова отпила из бокала, но в этот раз отправила все вино за щеки, надулась, как хомяк, и покачала головой.

— Что?

— Мне кажется, — она слегка поперхнулась, — что я вообще не думаю.

— А он женат? Есть дети? — Марго отставила бокал и придвинулась ближе.

— Я не знаю.

— Ну, ты даешь, и тебе не интересно?!

Ева подперла коленом подбородок, ее спина округлилась в горб,