Джо пожал плечами.

— На случай, если ты хочешь знать, что у тебя есть еще родственники. И чтобы ты понял: мы потратили два года, сражаясь за то, чтобы не позволить твоим братьям оказаться там, откуда сбежала ваша мама. Мы выиграли, но вскоре началась борьба посложнее… с тобой.

Когда я подумал, что моя жизнь вряд ли станет еще хреновей, как Джо нашел способ это сделать. Он стоял, изучающе глядя на меня — совсем как Исайя, когда решал, стоит ли выкурить еще один косяк.

— Мы ошибались, обращаясь с тобой подобным образом и препятствуя твоему общению с братьями. В свою защиту могу сказать: когда мы взяли мальчиков к себе, ты избил своего приемного отца. Система повесила на тебя ярлык эмоционально нестабильного, и мы беспокоились, как ты повлияешь на детей, особенно когда узнали, что ни в одной семье ты не задерживался надолго. Поначалу мы держали их вдали от тебя, чтобы защитить.

— А когда система поняла, что проблема не во мне?

— Тогда мы испугались тебя. — Мужчина взглянул на меня. — Когда ты объявил о своих планах стать их опекуном, я попросил накопать на тебя информацию, чтобы использовать ее в суде.

Джо подошел к кровати и оперся рукой на деревянную балку.

— То, что ты сделал, чтобы помочь детям в предыдущих приемных домах, было хорошим поступком, а то, что произошло с тобой, — недопустимо. Ной, мы с женой были не правы, но не знали, как закончить начатое, не потеряв свой шанс оставить у себя мальчиков.

Мой разум опустел. Последние пару лет мы с Джо грызли друг другу глотки, а теперь из-за одной случайной встречи он поднимал белый флаг? Мужчина снова потер затылок, явно ощущая те же сомнения, что и я.

— У тебя три варианта. Ты можешь уйти из этого дома и продолжить бороться за братьев, возможно, выиграть, забирая их от друзей, школы, дома и от нас. Ты можешь бороться и проиграть, и в итоге видеться с ними по расписанию, определенному судом, если тебе вообще это позволят. Или ты можешь отозвать свое заявление. Позволить нам оставить их и растить как своих собственных. В этом случае ты станешь частью нашей семьи. Сможешь приходить к ним в любое время. Звонить, гулять, ходить с ними в школу и на баскетбол. Черт, да можешь даже приходить на ужин раз в неделю!

— Почему? — спросил я.

Он удивленно заморгал.

— Что почему?

— Почему вы делаете мне такое предложение?

Джо и Кэрри так долго ненавидели меня. С чего вдруг такая щедрость?

— Потому что мальчики любят тебя, Ной, а мы любим их. Я не хочу через десять лет объяснять своим сыновьям, что я боялся и был слишком горд, чтобы позволить им видеться с единственным кровным родственником, который заботился о них.

— Я вам не верю.

Все взрослые лгут. Но Джо посмотрел мне прямо в глаза.

— Я попрошу своего юриста составить письменное соглашение.

Я достаточно услышал, теперь мне нужен был воздух. Слишком много информации, и мои мозги просто скручивались. Я вышел из комнаты и отправился на поиски своих братьев. Все это время Кэрри, замерев, стояла в коридоре, прижимая к груди плюшевого мишку. Столько лет она была для меня мерзкой стервой, которая забрала осколок моей семьи. После того что я услышал, я видел перед собой сломленную женщину, у которой я отбирал ее мечту.