Виталик был не единственным, на кого обрушилась сегодня месть Кадиева. Мелкая сошка, он лишь случайно попал под кровавую косу. Но Мирон мелкой сошкой не был, поэтому для его поимки Кадий отправил не двух, как в случае с Виталиком, а четверых человек. Однако Мирон не был и новичком. Пройдя жестокую школу афганской войны, побывав на многих мафиозных разборках, он обладал звериным чутьем. Вот и сейчас, остановив машину возле своего подъезда, он нутром почуял опасность. Во дворе было темно. Фонарей здесь сроду не водилось, и единственным источником света являлись слабые блики, падавшие из окон домов. Тем не менее Мирон заметил четыре смутные фигуры, окружающие машину. «Живьем хотят взять, – подумал он. – Кадий желает поизмываться напоследок. Ладно, посмотрим!» Выйдя из машины, он моментально нырнул под нацеленный в голову удар и, выхватив из кармана нож, загнал его в тело нападавшего по самую рукоятку. Послышался глухой стон, тут же перешедший в хрип. Не мешкая, Мирон сделал изворот вперед, прямо под ноги второго кадиевца и, когда тот обрушился сверху, резким рывком свернул ему шею. Остальные бросились бежать. Мирон, не торопясь, вынул пистолет с глушителем и с четырех выстрелов уложил обоих. На все ушло не более минуты. Шума не было вообще. Местные жители, не подозревая о случившемся, продолжали спокойно смотреть телевизоры или глушить водку. «Нежелательно здесь трупы оставлять, – подумал Мирон. – Но куда их денешь, не домой же тащить?!» Представив, как перекосится при виде подобного подарка физиономия дражайшей супруги, он криво усмехнулся. Ладно, шутки в сторону, нужно искать выход из положения. Еще раз внимательно оглядевшись, Мирон заметил спрятавшийся в тени дома японский микроавтобус. Без сомнения, машина принадлежала приехавшим по его душу убийцам. В ней места хватило бы всем четверым боевикам, да и связанному Мирону тоже. Кадий наверняка потирает лапы, представляя, как будет мучить беззащитную жертву. Сволочь, садист, хуже душмана! «Ну ничего, – подумал Мирон, – я тебе сделаю подарочек». Обыскав убитых, он наконец обнаружил в кармане одного ключи. Оттащив трупы в автобус, он рассадил их по сиденьям, потом осветил лица найденным в бардачке карманным фонариком. Трое молодых парней не были ему знакомы, но четвертого Мирон сразу узнал. Ба, да это же Стриж, один из приближенных Кадия, бежавший вместе с ним из далекого северного города. Вот так удача! Кадий до потолка подпрыгнет от ярости, волосы на жопе рвать начнет! Заперев свою машину, Мирон уселся за руль микроавтобуса и погнал его по направлению к загородному дому Кадиева. Не доезжая двух километров, он оставил машину на обочине шоссе, отошел как можно дальше и, поймав за бешеную сумму таксиста, вернулся в город. Разыскав ближайший телефон-автомат, Мирон набрал номер.

– Здравствуй, Леша, это я, Стриж, – сказал он в трубку искаженным голосом, – все сделали в лучшем виде.

– Где вы? – в голосе Кадия слышалось раздражение. – Что за голос у тебя странный?

– Я говорю из автомата, тут неподалеку, тут трубка на волоске висит,

– Почему застряли, езжайте быстрее!

– Мы не можем, машина сломалась, трое раненых, да и этого бугая на руках не дотащить! Приезжай, Леша!

– Ладно, – буркнул Кадий, вешая трубку, и тут же встрепенулся: что за чертовщина, на шоссе нет телефонов!

Собрав всех имеющихся в наличии ребят, он осторожно подъехал к указанному месту. Стояла мертвая тишина. Ночное шоссе было пустынно. В небе ярко светила полная луна. В ее зловещем сиянии был отчетливо виден стоящий на обочине микроавтобус с потушенными фарами. Кадиевцы рассыпались по кустам, держа оружие на изготовку. Поблизости никого не оказалось. Засады не было. Только четыре темные фигуры неподвижно сидели в салоне автобуса. Внимательно приглядевшись, Кадий узнал в одной из них Стрижа.

– Сашка! – позвал он. – Давай вылазь, мы приехали!

В ответ гробовая тишина.

– Сашка! – еще раз крикнул Кадий и, подойдя к машине, распахнул дверцу.

Все четверо были мертвы. В груди Стрижа торчал загнанный по самую рукоятку финский нож. Мертвые глаза бессмысленно таращились куда-то вдаль. Во рту убитого торчала свернутая в трубочку бумажка. Кадиев дрожащими руками развернул. «Пойдем со мной!» – было написано там печатными буквами.

От отчаяния и бессильной ярости Алексей завыл. Крик его дикими переливами пронесся над пустой дорогой. Даже толстокожие боевики вздрогнули от страха.

– Ладно, – успокоившись, прошипел он. – Погоди у меня!

Похожую фразу произнес и Слава Савицкий, когда, разбуженный посреди ночи Мироном, узнал о случившемся.

– Все ясно, война на уничтожение, либо мы их, либо они нас! Как можно быстрее вырезать всю эту сволочь! – горячился еще не полностью пришедший в себя Мирон.

– Успокойся, – сказал Савицкий. – Давай выпьем!

– Тебе же нельзя?! – удивился Мирон.

– Плевать! Всех не надо, – продолжал Славик. Глотнув по полстакана водки, они закурили сигареты, удобно устроившись в креслах. – Достаточно выбить ядро, а лучше всего, самого Кадия: рядовых пацанов зря не трогайте, только если нет другого выхода.

– До Кадия сейчас вряд ли доберемся, – немного подумав, сказал Мирон. – Он хитрая бестия, может на дно лечь, да и все остальные тоже. Слышь, Слава, – внезапно оживился он, – в больнице-то четыре его красавчика загорают!