— Что ты всё за него переживаешь!? Он сдюжит. Я это точно говорю. И нечего здесь боле кумекать. Все будет хорошо.

— Он самый мой любимый ученик. Он для меня родной. Ты же знаешь, что я его с детства рощу. Он мне, как внук, которого у меня никогда не было, — сказал полушёпотом Драгомир.

Но Матушка Ведунья и так знала, что он скажет заранее, женское сердце не обманешь, даже если ты верховный Волхв.

***

Уже был вечер, когда двуколка домчала купца и доктора к дому. Во дворе сидел Евдоким и не находил себе места, он то и дело курил самосад и ждал возвращение сына. Марфу он прогнал ждать домой, вместе с Анькой, их слезы и всхлипы ему уже порядком надоели. Рядом с ребёнком в эти моменты оставалась нянька или же Богдана.

А пятеро братьев, в отсутствие Фёдора, решили не маячить тоже перед отцом, и нашли себе дело, они ушли доделывать лодки. Заказов было всегда много, поэтому работа найдётся.

Все в доме молились за здоровье ребёнка, желая ему скорейшего исцеления от хвори. Лишь только Богдана молилась Богу и призывала на помощь того самого мальчика Ратибора, который спас её тогда в лесу от укуса змеи. Она слезно просила его появиться и спасти малыша.

Доктор ловко спрыгнул с двуколки и быстро проследовал в дом, следом за купцом, который не просто шёл быстрым шагом, а можно сказать бежал, так сильно он торопился. Это не удивительно, ведь время шло уже на часы, для маленького Андрюши, была драгоценна каждая минута, его жизнь висела на волоске.

Прошло минут пятнадцать, и доктор понуро вышел во двор, сел прямо на ступеньки и снял свою шляпу. Он ненавидел такие моменты в своей жизни. Он мог многое, но здесь он был просто бессилен. Ему всегда было тяжело сообщать родителям, когда это касалось особенно малышей, что жить их любимому чаду осталось буквально ничего. Как это можно сказать? За свою, почти сорокалетнюю практику, он так и не привык.

Фёдор сел с ним рядом. Он всё понял без слов. Из его груди вырвался рёв. Он больше не мог сдерживать свои чувства. Проплакавшись и утерев слезы рукавом, как в детстве, он напрочь забыл про шёлковый платок в кармане, да и не до этого сейчас было, он заговорил с доктором.

— У моего сынишки есть хотя бы малейший шанс? — спросил он очень тихим голосом, чтобы никто не смог ненароком подслушать их разговор.

— Я не могу врать. Я сделал всё, что мог. Но здесь медицина бессильна. Остается только уповать на Бога и молиться. Я больше не знаю, что вам посоветовать, — доктор говорил таким голосом, в таком напряжение, что того и гляди, сам сорвётся в истерике и заплачет.

— Я готов вас золотом засыпать, только помогите — сказал в отчаяние купец.

— Если бы за золото можно было бы купить здоровье, то самые богатые люди земли, жили бы вечно. К сожалению это не так. Я вас уверяю, я бессилен. А… что я вам… объясняю. Мне тоже тошно, что я, с моим-то опытом, а здесь я… Я чувствую себя очень плохо. Дайте мне выпить. Воды. Я останусь с ребёнком до утра. Температуру я снял, но это лишь временно. Жар так и будет его мучить. Пока он… — последние слово он не смог произнести вслух, врачебная этика не позволила ему ранить молодого отца таким известием.

Но Фёдор и так всё прекрасно понимал. Он сегодня сделал всё что мог. Хотя бы попытался. Шанс был.

***

Ратибор примчался быстро к дому брата. В образе волка они с Чёрной Рысью смогли преодолеть это расстояние очень быстро. Оставалось дождаться темноты и проникнуть в дом. Тогда он сможет помочь. Время ещё есть. Драгомир не ошибается. Он знает, что говорит.

Сейчас мальчик гладил своего друга. Чёрная Рысь мурлыкала и радовалась, прям как маленькая домашняя кошка. Ратибор сейчас отвлёкся, чтобы тревожные мысли его не тревожили.

***

Тем временем Владимир вернулся в дом к Александру Сергеевичу и привёз приготовленные серебряные пули и картечь. С собой он привёз и полисмена, который ездил в город по поручению Семена Поликарповича и привёз целый чемодан его вещей.