— Эти руки, чтобы защищать, — с накатывающими слезами, прошептала я.

Дэв резко отпустил Майю, и она упала на пол, держась за горло.

— Пошла вон, сука, — сказал Дэв и плюнул на несчастную. — И думай в следующий раз, что говоришь.

Он отошёл в сторону, стал глубоко дышать, отвернувшись от нас. Девчонка, скользя каблуками по полу, кинулась на выход.

Я секунду стояла на месте, а потом подобрала её чёрную брендовую сумочку и бросилась догонять. На то, что Давид меня окликнул, не отреагировала.

У неё была тихая истерика. Из причёски вывалились пряди, из глаз лились слёзы. Текла чёрная тушь и короткие пальчики с шикарным маникюром подтирали потёки. Она гладила больное горло и смотрела на проезжающие машины. У неё тряслись колени, это было заметно. Я встала возле неё.

Майя стала меняться в лице. Она смотрела на меня с неописуемой ненавистью, и кукольное личико, которое только что было в страдашках, изуродовал злой оскал.

— И долго ты с ним продержишься? — через всхлипы обозлилась она. — Он тебя не пометил, а это для клана значит, что ты ему никто. У него таких, как ты сто штук было, и каждую он своей женой называл. А я подготовлена к браку с ним!

— И чем же подготовлена, — усмехнулась я, чувствуя своё превосходство. Не знаю, почему. Она была такая жалкая, такая мелкая. Прощала ему всё это. Я б не простила если бы со мной так. Одного раза хватит, я просто сбегу.

— Мне восемнадцать, но я уже получаю высшее образование, чтобы помогать ему, чтобы быть рядом на работе, — начала перечислять Майя, поправляя свои волосы, и приводя себя по-быстрому в достойный вид. — Я не истеричка, у меня крепкая психика, и я знаю законы клана.

Я протянул ей сумочка, и она вдруг замерла, глядя на неё.

— Возьми, обронила, — сказала я полностью уязвлённая.

— Спасибо, — неожиданно для меня. — Инна, я могу тебе деньги заплатить. Много денег, ты уедешь, купишь квартиру, начнёшь новую жизнь. Подумай, пока не поздно. Пока ты не поняла, с кем связалась и не получила от него кулаком в нос. У него скверный характер, он дерётся и материться. Он никому из своих девок метку не поставил, никого не выбрал, ему свобода дороже.

Перестаралась девочка. Вызвала у меня очередную усмешку.

— Зачем, такой хорошей девочке, такой гадкий мужик? Ты же вся замечательная, оставь его, — подмигнула ей. — Откуда столько денег сотне любовниц квартиры покупать?

— Деньги я предлагаю только тебе, — выворачивалась она, выдав себя с потрохами.

— Потому что я другая. Потому что он меня не бросит.

Я гордо отвернулась и ушла.

Но это я только хорошую мину сделала, игра моя была не очень. Я так расстроилась, что меня покупали, что унижали Давида, а может и правду говорили. Кто его знает?