Невозможно не обратить внимание на совершенство владения раби Нахманом материалом. С удивительной легкостью он возводит из множества разнородных тем и источников здание своего учения. "Ликутей-Маhаран" справедливо считается основополагающей книгой браславского хасидизма. Многие поколения его последователей — и не только они — продолжают открывать в ней для себя все новые аспекты мудрости Торы и внимать наставлениям великого ученого и праведника.
"Сипурей-маасьиот" ("Истории о необычайном") вышли в свет после смерти автора. Большую часть этих историй, прежде всего, самые пространные, раби Нахман рассказал хасидам в последний год своей жизни. Он рассказывал их на идиш, языке простого народа. Раби Натан, его верный ученик, записал услышанное из уст учителя, добавил пересказанное другими, перевел эти истории на иврит, и в таком виде они были впервые опубликованы. После этого, в соответствии с волей самого автора, появилось двуязычное издание, где параллельно с ивритским текстом был приведен в нижней части страниц огласованный перевод его на идиш.
Кроме этих двух главных книг существуют еще три, связанные с раби Нахманом: "Сихот hа-Ран" ("Беседы раби Нахмана"), "Шивхей-hа-Ран" ("Восхваления раби Нахмана") и "Хаей-hа-Ран" ("Жизнь раби Нахмана"). В них рассказывается о жизни и деятельности мудреца, приводятся его высказывания на разные темы и важнейшие толкования им Торы. С течением времени появились десятки других книг, посвященных раби Нахману, но большинство основано на извлечениях из первых трех и анализируют содержащийся в них материал, хотя некоторые излагают и новые сведения или высказывания, приписываемые раби Нахману.
Ученики и последователи раби Нахмана заслуживают особого рассказа. Его дар привлекать людей обнаружился уже в юности. Хасиды не только учились у него Торе и добрым делам, но испытывали к учителю глубокую личную привязанность. Никакие гонения и беды не в силах были разорвать эту связь. Кто же становился хасидами раби Нахмана? Ученые, известные раввины, проповедники — и вместе с ними простые евреи, бедняки и нищие. Раби Нахман умел с каждым найти общий язык. Однако сам он стремился привлечь к себе прежде всего людей, способных постичь глубину его учения и нести его другим.
Яркой звездой в созвездии учеников и последователей раби Нахмана блистает раби Натан Штернгарц. Раби Натан происходил из почтенного и состоятельного семейства. В юности он приобрел известность своими знаниями и разносторонними способностями. Он женился на дочери раби Давида-Цви, раввина Шаргорода, знаменитого в своем поколении ученого и праведника. Раби Натан познакомился с будущим учителем в 1802 году. С первой же встречи между ним и раби Нахманом установилась удивительная, ни на что не похожая связь. Впервые увидев раби Натана, раби Нахман сказал: "Мы давным-давно знаем друг друга, мы только расстались на некоторое время". Именно раби Натану довелось собрать, упорядочить и опубликовать духовное наследие своего учителя. Эту работу он начал еще при жизни раби Нахмана, но большая часть ее была выполнена уже после его кончины. Если бы не раби Натан, едва ли из учения раби Нахмана что-то уцелело, помимо нескольких разрозненных высказываний. Все свои силы, способности, энергию, по существу, всю свою жизнь раби Натан посвятил распространению идей учителя. Все изданные книги самого раби Нахмана и первые книги о нем — плод усилий раби Натана. Он был не только их редактором и обработчиком, но также автором, творцом, ибо продолжал и развивал учение раби Нахмана. Его книга "Ликутей-тфилот" ("Сборник молитв") — поэтический шедевр. Эта книга написана по просьбе самого раби Нахмана, который хотел, чтобы его мысли и идеи были воплощены в молитвах. Эти тексты, составленные раби Натаном, пленяют сердце, они истинно поэтичны и в то же время весьма содержательны и действительно отражают учение раби Нахмана. Творческий дар раби Натана проявился в его книге "Ликутей-hалахот" ("Сборник hалахот"). В ней он не ограничивается интерпретацией идей учителя, но развивает и совершенствует их. Не случайно именно он возглавил движение браславских хасидов после смерти раби Нахмана. Однако при этом раби Натан категорически отказался от титула адмор, предпочтя навсегда остаться учеником великого учителя. Этот прецедент создал уникальную ситуацию в мире хасидизма: у браславских хасидов нет ребе во плоти. Они по сей день хранят верность своему единственному ребе — раби Нахману.
Несмотря на преследования, которым они подвергались, и свою изолированность, последователи раби Нахмана (и ученики раби Натана, как и ученики их учеников) продолжали жить по его заветам. Они создали множество произведений, разъясняющих и развивающих учение раби Нахмана.
"Истории о необычайном"
Свои истории раби Нахман начал рассказывать в 1806 году. Обычно это происходило после бесед с толкованием Торы, посвященных определенной теме. Большинство историй, среди них самые пространные и значительные, раби Нахман поведал в последний год жизни. Важнейшая из них — "Семь нищих" — была рассказана за полгода до смерти.
Хасидский мир буквально наводнен историями, передаваемыми изустно из поколения в поколение, однако "Истории о необычайном" стоят среди них особняком. Их своеобразие неповторимо. Как правило, хасидская история — это рассказ об определенном человеке, о его праведности, деяниях и святости, о чудесах, сотворенных им, или о словах мудрости, произнесенных им, и о связанных с ним обычаях. В отличие от них "Истории о необычайном" облечены в художественную форму. В жанре волшебной сказки раби Нахман выражал свои идеи, высказывал мысли на разные темы. Не случайно его истории композиционно и сюжетно близки к народным сказкам, еврейским и нееврейским, бытовавшим в то время.
Однако было бы ошибкой отождествлять "Истории о необычайном" с жанром литературной сказки, в котором творили, например, Ханс-Кристиан Андерсен, Оскар Уайльд, Франц Кафка (параллели между произведениями которого и сказками раби Нахмана несомненны), Герман Гессе и другие. Литературная сказка, как всякий литературный жанр, выражает идеи автора с помощью художественных образов и символов, в то время как "Истории о необычайном" насыщены Торой, они содержат и выражают ее подобно другим книгам раби Нахмана — например, "Ликутей-Маhаран". Вместе с тем в этой книге тоже можно найти вымышленные истории, с помощью которых раби Нахман доносит до нас скрытую мудрость Торы. Они тоже облечены в художественную форму, так же поэтичны.
Раби Нахман хорошо понимал особенности избранного им жанра. Он предварил свои "Истории" словами: "Отныне я буду рассказывать вам сказки" и добавил, что с помощью сказок надеется раскрыть свое учение с новой стороны, позволяющей еще глубже проникнуть в него. В то время, публично толкуя Тору[3], раби Нахман отчасти объяснил свой подход к ее комментированию.
По его словам, люди порой не в состоянии воспринять Тору в истинном виде, без покровов, и потому "надо накинуть на ее лик (на ее внутреннюю сущность) покрывало вымышленных историй". Причин этому, по его словам, три: "Когда исцеляют слепого, не снимают повязку сразу, чтобы свет не ударил по глазам. Это касается и тех, кто долго пробыл во мраке или во сне. Вторая причина: приходится скрывать свет, чтобы внешние силы (силы зла) не овладели им. И, наконец, третья: зло, овладев светом, не даст ему распространиться, и потому надо скрыть его, чтобы оно осталось неузнанным".
Далее раби Нахман перечисляет способы, которыми пользуются мудрецы, чтобы раскрывать своим воспитанникам суть Торы в соответствии с их уровнем, и завершает так: "Но есть ученики, которые пали так низко, что уже невозможно пробудить их ничем, кроме историй из прошлого, откуда все семьдесят ликов Торы черпают жизненность".
"Истории о необычайном", которые сам автор называл "Историями из прошлого", содержат все тайны Торы во всем многообразии ее ликов. Однако на каждый тайный лик наброшен такой плотный покров, что на расстоянии этот лик просто не разглядеть. И потому каждый может приблизиться, удостоиться откровения и прозреть.
Содержание и источники "Историй о необычайном"
Истории, рассказанные раби Нахманом, как пространные, так и лаконичные, немногочисленны: тринадцать составляют главный корпус сборника, в качестве приложения в него включены несколько коротких историй и одна длинная, относительно авторства которой существуют сомнения, а также истории, рассказанные в других книгах. Несмотря на немногочисленность, все они отличаются друг от друга по стилю и содержанию. История "Об одном раввине и его единственном сыне" по жанру напоминает традиционную хасидскую историю, правда, отличаясь от нее своим содержанием и символикой. "Мудрец и простак" развивает одну простую идею на протяжении всего повествования. "О том, как пропала царская дочь" выдержана, казалась бы, в жанре народ ной сказки. История "Скромный царь" — законченная аллегория. История "Муха и паук" осталась незавершенной, тогда как "О сыне царя и сыне служанки", по сути, не одна история, а две. Кроме перечисленных мы найдем у раби Нахмана очень сложные эзотерические иносказания, проникнутые глубокой мистикой, такие, как "Семь нищих" и "Бааль Тфила".
Некоторые истории следуют известной сюжетной канве, и лишь смещение акцентов придает им специфическое содержание. Другие, напротив, отличаются совершенно оригинальной фабулой, которой не найти параллелей за пределами творчества раби Нахмана. Простота изложения не обязательно означает его доступность. В одном случае возвышенные мистические аллегории изложены бесхитростным языком, в другом — незамысловатое содержание облекается в изысканные формы. Художественность никогда не является у раби Нахмана самоцелью. В его руках это инструмент, который он использует, чтобы донести до слушателя содержание, нимало, вроде бы, не заботясь обо всем остальном.
Однако такое пренебрежение к форме — кажущееся. В действительности повествование весьма тщательно проработано во всех деталях, вплоть до стилистической шлифовки и подбора синонимов. Правда, как и в "Ликутей-Маhаран", автор часто позволяет себе пространные отступления. С прямого пути его отклоняют идеи и образы, мимо которых нельзя пройти, не остановившись. Отметим, однако, что отступления у раби Нахмана так же литературно безупречны, как все повествование, и он искусно связывает побочную тему с главной.
Во всех своих произведениях автор ставит перед собой одну основную задачу: донести свое учение, свои идеи до слушателей. Материал, из которого строится повествование, раби Нахман черпает из многочисленных и разнообразных источников: это Кабала и народные сказки, Письменная Тора и hалаха, история и современность — отовсюду он заимствует необходимое для рассказа. Такое многообразие источников имеет свой внутренний смысл. Раби Нахман говорил, что в своих историях пытается раскрыть все "семьдесят ликов Торы". И в самом деле, в некоторых его историях можно найти целое напластование смыслов. Эти смыслы не противоречат один другому, скорее они раскрывают разные уровни и грани одной фундаментальной идеи, разворачивая и углубляя ее. Однако проясненная таким образом идея начертана на разных "скрижалях", и потому кажется, что не все детали повествования умещаются на общей смысловой плоскости, часть его обретает смысл в одном истолковании, другая же требует иного. Здесь легко усмотреть параллель между "Историями о необычайном" раби Нахмана и его же книгой "Ликутей-Маhаран". Там главная проблема также часто распадается на ряд составляющих, каждая из которых рассматривается отдельно, а затем они вновь сливаются в единое целое.
Кабалистические источники