Мы вышли из мастерской на улицу, где нас ждал Валерка. Рома закрыл дверь и повел нас в сторону гаражей, за которыми виднелось серое пятно лесополосы с голыми, уже осыпавшимися деревьями.

— Эй, мужики, а инструменты? — спохватился Владик.

— Сейчас посмотрим, что к чему, а потом если что, Валерка сбегает, принесет.

Может, там делов никаких нет, чего лишний раз тяжесть таскать. — пробурчал Рома.

Чувствовалось, что он себя еле сдерживает.

— И где эти телевизионщики? — спросил Владик, когда мы подошли к гаражам.

— Там, дальше… — Рома неопределенно махнул рукой и продолжил путь.

Около одиннадцати часов дня — в это время обычно на улицах немноголюдно, а среди гаражей вообще не было ни души.

Тут Владик заподозрил неладное и остановился.

— Что за бред, где тут может быть…

Договорить он не успел — Валеркин кулак, словно ядро из пушки, врезался Владику в нос, опрокидывая его на землю.

— За что…

Рома, размахнувшись, ударил Владика носком туфля в живот и тот захрипел.

Мой удар пришелся в лицо. Видимо, я рассек ему бровь — хлынула густая, темно-красная кровь, которая раззадорила нас еще сильнее.

Теперь мы били его не останавливаясь, с озверелой яростью, вымещая на нем всю ненависть, скопившуюся со дня появления Владика в нашей конторке.

Он не сопротивлялся — может, потому что уже не мог, а может, потому что понимал, что сопротивление его не спасет.

Через пару минут перед нами лежал безжизненный окровавленный кусок мяса.

Мы постояли над ним, затем повернулись и пошли в сторону мастерской. Шли молча, не говоря друг другу ни слова — все и так было понятно.

К тяжести в груди примешивалось какое-то чувство гадливости… грязи…

В мастерской, сев за свои рабочие места, мы какое-то время сосредоточенно занимались каждый своим делом, а потом я не выдержал и встал. Вышел в туалет, холодной водой ополоснул лицо и посмотрел в зеркало.