— Проси!

Полковник вошёл, держа в руке папку для доклада, присел на краешек указанного мной стула.

— Что за срочность, Василий Андреевич? — спросил я. — Почему не обратились к своему непосредственному начальнику генералу Духонину?

— Генерал Духонин отбыл в Ставку, — пряча глаза, ответил полковник, — а дело действительно очень срочное.

Понятно! Решил обратиться на самый верх, минуя инстанции и чихая на субординацию. Интересно, какое дело может того стоить?

— Слушаю вас, — довольно сухо произнёс я.

К концу доклада сухость мою как рукой сняло. Я схватил телефонную трубку и попросил соединить меня со штабом Красной Гвардии. Васич по счастью оказался на месте.

— Ты уже отправил «Аврору»? — спросил я.

— Сейчас узнаю, — ответил Васич. Через минуту доложил: – Стоит у Адмиралтейской набережной.

— Ты можешь её задержать до прибытия моего человека?

— Постараюсь, — лаконично ответил Васич.

— Постарайся. Дело очень срочное.

Положив трубку, я пододвинул к себе чистый лист бумаги и набросал короткую записку, которую передал Ерандакову.

— Быстро на Адмиралтейскую набережную, Василий Андреевич. Там стоит крейсер «Аврора». Подниметесь на борт и передадите записку морскому министру. Вместе с Колчаком пойдёте на Моонзунд.

Крейсер морскому министру понравился. Блестит, как императорская яхта. Экипаж вышколен. Однако взгляды у моряков независимые. Значит, служат не за страх, а за совесть. «Ладно, посмотрим, чего они стоят в походе».

Колчак стоял на крыле и недоумевал: «Пора отваливать, чего они медлят?» Сзади раздались шаги. Колчак повернулся, это был командир корабля кавторанг Стриженов.

— Что-то случилось? — спросил адмирал.

— Радио с берега, — доложил Стриженов. — Помощник председателя правительства просит дождаться и принять на борт его порученца. Какие будут указания, товарищ вице-адмирал?

Колчак пожал плечами.

— Жехорскому отказывать негоже, будем ждать.