Я кивнул. Он сразу меня понял. Наверное, я был не первым, кто задавал ему этот вопрос.
— С Лидой все просто, — сказал он, уверенно маневрируя среди потока машин на Дворцовом мосту, — Она, конечно, старовата… Но зато без всяких претензий. Мужчина не может жить один — хлопотно. Нужно ведь хозяйство вести и всякое такое в этом роде. На все это времени нет, да и не хочется его выискивать.
— Но можно же и молодую найти, — сказал я, все еще не понимая, что он хочет мне сказать.
— Можно и молодую, — согласился он. — Только ведь я как рассудил? Пришёл я из армии два года назад. Пенсия, конечно. Надо было деньги зарабатывать. А это требует много времени. Должен же кто-то все делать по дому… Если молодую бы взял, у нее все равно претензии были бы. Она бы ревновала, скандалы бы устраивала. Неловкость… А у Лиды — никаких претензий. Один раз в неделю я ее трахну, она и довольна, — Шмелев засмеялся. — Ей бы, конечно, больше хотелось. Она для того и замуж выходила. Но больше раза в неделю нельзя баловать. На других может не хватить. Я же не железный…
— А она не обижается на тебя за это? — спросил я.
— Обижается, наверное, — пожал плечами Шмелев, — Да что об этом думать? Мало ли других забот… Потом, с ней проще… Как бы она ни обижалась и ни сердилась, все равно она скучает без ласки. А ласку она от меня получает раз в неделю. К этому времени она уже так распаляется, что на ревность и скандалы уже не способна.
— В каком смысле? — переспросил я. Меня заинтересовал этот разговор. Мне всегда казалось, что на ревность и скандалы любая женщина способна в любом состоянии…
— Обыкновенно, — объяснил равнодушно Шмелев. — Она начинает скандал или еще какие обиды мне высказывать, а я ее беру за одно место и валю на кровать… А она уже чувствует, что вот сейчас будет то самое, долгожданное для нее… И она уже мокрая вся и только дышит тяжело и ждет, когда получит свое… Ей уже не до скандала, не до ревности.
— Мудро, — ответил я задумчиво, — Вы прямо знаток женской природы.
— Да уж, — сказал Шмелев. — Это не отнять… Вот Лидка все и терпит. А потом еще благодарна бывает… После всего-то. Понимает, что теперь неделю ждать, если не две, до следующего раза. Потому что понимает — у меня с этим проблем нет. Не захочу, так и вообще ни разу с ней не стану…
— Ловко ты устроился, — сказал я, хотя на самом деле не завидовал Шмелеву нисколько. Меня не привлекала перспектива жить с нелюбимой женщиной только для того, чтобы она обслуживала меня как домработница, и сношаться с ней раз в неделю, невзирая на ее возраст…
Нет, это не для нормального человека. Что ж, подумал я, всякие бывают в жизни отклонения… Но если человеку так нравится и никому это не мешает, то пусть… И если эту несчастную Лиду такая жизнь устраивает, то и ее не жалко. Почему бы и нет.
— Каждому — свое, — философски заметил я, цитируя крылатую фразу из Бухенвальда.
— Это верно, — ответил Шмелев, подруливая к высотному дому на одной из улиц Петроградской стороны. — Приехали, — объявил он.
Мы вышли из машины и отправились во двор, где обнаружилась низкая дверь, ведущая в полуподвал. На ней было написано что-то вроде «Физкультурно-оздоровительный комплекс». Я задержался на секунду, чтобы прочитать эту вывеску, но Шмелев потянул меня за рукав со словами:
— Не волнуйся, Марк. Мы тут с тобой физкультурой заниматься не будем. Только одним видом упражнений…
Внутри нас встречал молодой парень. Он был нерусский. Черный, с раскосыми глазами — то ли монгол, то ли чуваш. А может быть, черемис… Он был очень вежлив и немногословен.
— Все готово? — отрывисто спросил у него Шмелев, скидывая куртку с плеч и жестом предлагая мне сделать то же самое.
Мы прошли в комнатку, отделанную деревянными планками, обожженными на огне. Когда-то, лет двадцать назад, это было очень шикарно, сейчас же стало повсеместным. Посредине комнатки стоял деревянный полированный стол, а вокруг него — лавки.
— Раздевайся, тут жарко, — сказал Шмелев, показывая мне на крючки на противоположной стене. Я почувствовал, что действительно в комнате очень жарко. — Это оттого, что парилка рядом, — пояснил он и показал на дверь, — вот прямо за этой дверью. Не стесняйся, снимай с себя все.