– Где фотографии?

– Какие фотографии? – прошептал Гвоздев.

Девяткин ткнул стволом в шею:

– Где они?

– В гараже, в кооперативном гараже.

Гвоздев чувствовал, что глаза слезятся. Он подумал, что сдался слишком легко, без сопротивления, без боя. Даже не пикнул, на помощь не позвал. Впрочем, откуда ждать помощи? В темных коридорах офисного здания ни души. А тот престарелый охранник, что выписывает пропуска за стойкой на первом этаже, наверняка даже не знает номера ближайшего отделения милиции.

– В смотровой яме, – уточнил он. – Это полчаса езды отсюда.

– Умница, – похвалил Девяткин. – Если бы ты был бабой, я бы на тебе женился. Или хоть трахнул тебя.

Похвала растрогала Гвоздева, он больше не стеснялся своих слез.

– Я покажу. Они в пакете целлофановом. Все в одном месте.

Лебедев слез с груди поверженного противника. Девяткин бросил на пол носовой платок.

– Вытри сопли, гнида, – сказал он. – Сейчас мы поедем за карточками. Но помни: один громкий звук или одно неверное движение – и шабаш. Ночевать будешь на секционном столе. В судебном морге. Понял меня, мразь?

Гвоздев сел на полу и дрожащей рукой размазал кровь по разбитой губе.

Ранние сумерки еще прятались за дальним лесом, а Девяткин уже проделал большую часть пути. Он никуда не спешил, но «мерседес» Дунаевой с автоматической трансмиссией оказался слишком резвой лошадкой. Мотор работал почти бесшумно, мимо пролетали прозрачные осенние перелески, мокрый асфальт полупустого шоссе отливал блеском рыбьей чешуи, а черные вспаханные поля дышали осенью.

Вчерашним вечером Игорь Перцев позвонил Дунаевой, сказал, что все готово, она может подъезжать на место к трем часам. Все подробности при встрече. И положил трубку. Беседа оказалась слишком короткой, чтобы определить даже приблизительное местонахождение Перцева. Мобильник, которым он пользовался, зарегистрирован на гражданина из другого города, наверняка потерявшего или пропившего трубку. Впрочем, все эти упражнения по захвату Перцева, если вспомнить недавнее прошлое, всегда заводили следствие в тупик. А сейчас в них не было ни грамма смысла, только потеря времени.

Девяткин перебрался во второй ряд, пристроился в хвост какой-то фуре и включил радио. Передавали сводку криминальных происшествий, и он перешел на другую волну, где сутками гоняли попсу. Он набрал номер телефона Дунаевой:

– Звонков от Перцева не было?

– Нет, я сижу одна в чужой квартире. Еще со мной два молодца в штатском, они смотрят телик. А я смотрю на стену какого-то медицинского учреждения. Стена загораживает полмира. Это поликлиника?

– Это противотуберкулезный диспансер. – Девяткин убавил звук.

– Что-что?