– Получается, что Гвоздев мог сам отправить жене фотографии, нагнать страху, а потом оставить ее без гроша в кармане. Так?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Радченко. – Когда речь заходит о больших деньгах, люди способны и не на такое.

– На Гвоздева у нас ничего нет. – Полозов закурил новую сигару. – Я поручу кому-нибудь поинтересоваться жизнью этого типа. Хотя похоже на то, что мужик воспользовался ситуацией в своих целях. Но сам он не стал бы отправлять жене фотографии. Да и откуда ему взять эти снимки? Установлено, что снимки трупов сделаны судебным фотографом в рамках того самого краснодарского дела. Каким образом фотки из розыскного дела попали к этому хрену собачьему?

– Могли менты слить. За приличное вознаграждение.

– Димыч, мысли глобально… – Полозов поправил узел галстука. – Гвоздев наверняка живет в страхе, боится, что прокуратура снова вдруг вспомнит о нем. А такое случается сплошь и рядом. И тогда он уже не откупится. Хрен с ним с Гвоздевым. А у тебя сейчас другие задачи. Пойдешь в кадры и напишешь заявление по собственному. В бухгалтерии получишь деньги на расходы. В тратах не стесняйся, плати кому надо и сколько надо. Сегодня же оформляйся на работу к «Братьям Черновым». Ну, ты знаешь, что делать.

– Уж знаю, – кивнул Радченко.

– Суток тебе хватит, чтобы закруглить московские дела, покаяться жене во всем. И на коленях вымолить прощения за измены.

– Мне не в чем каяться, – округлил глаза Радченко, который никак не мог привыкнуть к своеобразному юмору шефа. – Я ей не изменял. Никогда.

– Ну, значит, все еще впереди. Попросишь прощения за будущие измены. Авансом. Послезавтра выезжаешь в Краснодар. Дунаева набросала список мест, где брат мог держать свои записи. Рой носом землю – найди этот дневник. Если удастся доказать, что этот Олег не имел к убийствам никакого отношения, значит, мы не зря едим хлеб. Твой план я утверждаю. Помогать тебе будет Игорь Тихонов. Ты его знаешь. Детектив на вольных хлебах. Сотрудничает с нами, когда мы беремся за дело вроде этого. Человек он квалифицированный, мужик крепкий. На этом все. Желаю успехов. Надеюсь, жена тебя за все простит.

Отложив сигару, Полозов поднялся из-за стола, похлопал подчиненного по плечу и велел кланяться жене.

Город затопили светло-фиолетовые сумерки, когда Девяткин вышел из центральной проходной и неторопливо побрел вверх по бульвару к кинотеатру «Россия». На сегодняшний вечер у него были кое-какие планы: он обещал одной интересной женщине, метрдотелю ресторана «Московские узоры», заглянуть после работы в ее заведение, которое закрывается около часу ночи. Он посидит за кружкой пива, послушает музыку, а потом довезет Галочку на такси до ее двухкомнатной квартиры в районе Беговой. Сегодня слишком жарко и всякая мысль о половой близости внушает отвращение, да и настроение не то, но у Галочки есть кондиционер, а настроение штука переменчивая. Завтра суббота и можно подольше не вставать с постели – в этот раз дежурить не ему. И вообще любой человек, даже мент, следователь с Петровки, имеет право на личную жизнь. Это право пока никто не отменял.

Когда Девяткин остановился, чтобы высморкаться в цветочную клумбу, кто-то тронул его за локоть. Обернувшись, он увидел перед собой Елену Петровну. Она вышла из здания ГУВД часа полтора назад, и все это время она в своем нескладном платье с шифоновыми рукавами торчала тут, на жаре, дожидаясь его, будто других дел нет. Слезы на щеках давно высохли, большие голубые глаза глядели осмысленно.

– Я отниму у вас не больше пяти минут, – скороговоркой выпалила Ефимова, будто боялась, что собеседник выдернет руку и уйдет.

– Отнимите хоть целый час, – нашелся с ответом Девяткин. – Я полностью в вашем распоряжении. Может, присядем?

Он кивнул на пустую скамейку. Вдова отрицательно помотала головой.

– Я знаю, что там произошло, ну, в этом гараже, – не выпуская руки Девяткина, сказала она. – Все знаю. До мельчайших подробностей. И не спрашивайте откуда. Вы ушли разговаривать по телефону. А моего мужа хладнокровно убили. Стреляли с трех метров, почти в упор. И у него не было никаких шансов. Правильно?

– Правильно. – У Девяткина не осталось сил, чтобы соврать. – Вы убеждены: я виноват в том, что остался жив, а вашего мужа… Это правда – мы облажались. Не проверили тот гараж, не заковали Перцева в наручники. Но ведь это сплошь и рядом происходит. Я выезжал на места преступлений вместе с подследственными десятки, если не сотни раз. Случалось, арестанты пытались бежать. Но мы были готовы к таким фокусам. Оперативники знали заранее, чего ждать от арестованного. А этот Перцев оказался большим сюрпризом. Он не был судим, даже не состоял на милицейском учете. Убил одного картежника и его телохранителя под горячую руку, во время ссоры. Преступление из разряда бытовых. И вдруг… Какой-то очень богатый и очень авторитетный человек захотел вытащить этого Перцева из тюрьмы. И вытащил.

– Не оправдывайтесь, я не за этим вас ждала. – Ефимова крепче ухватила Девяткина за локоть и притянула ближе к себе.

– Тогда зачем?

– Я слышала о вас, ну, знаю, что вы за человек.