Леа сделала паузу, припоминая жуткие кадры.

– Не знаю, как он так подкрался, схватил и потащил силой в комнату, говорил всякие мерзости… – Леа не выдержала и уже в полный голос разревелась. – Даже если бы я кричала, из-за музыки ничего никто бы не услышал, – подытожила она, проглотив горький комок слез.

– Леа, нужно обратится в полицию, – сделала попытку Рамина, а сама понимала, что этот вариант проигрышный. Родители Рея, а точнее, его отец, мэр их города, явно не позволит сесть в тюрьму за такое преступление единственному сыну.

– Нет, нет, – вскрикнула Леа. – Я теперь на улицу выходить не хочу, что этот придурок будет говорить обо мне, да и если сама еще пойду и расскажу все, как было, это же такой позор…

Леа снова уткнулась в полотенце. Рамина понимала, все она говорит верно. У подруги сейчас только один вариант. Собирать вещи и уезжать куда-нибудь подальше. Местные сплетни не дадут ей спокойно работать и жить. Родители Леа тоже были небогатыми и дочь осталась после школы здесь вместе с ними.

– Что скажет папа, когда узнает… – произнесла она, и на ее лице отпечатался животный ужас.

– Не думай об этом, он постоянно в командировках, возможно, пока он вернется, все уже уляжется, – посоветовала Рамина, но саму ее мучили большие сомнения.

Отец Леа человек достаточно жесткий и бескомпромиссный. Он, вполне возможно, скорее обвинит свою собственную дочь, нежели богатого сынка зажиточных родителей. Скажет, что сама виновата, поперлась в этот Содом и соблазнила вечно пьяного, под наркотой «золотого» мальчика самого мэра города.

– Он меня убьет, – прошептала Леа, словно умирала. – Мне нужно уехать до его возвращения… Скопить денег и уехать.

Рамина покивала.

– У меня есть кое-какие накопления, я тебе все отдам, как только ты решишься уехать, – произнесла она и взяла за руку Леа. – Держись, я всегда готова тебе помочь.

Она встала. Время идет, а ей нужно еще успеть помочь маме с работой в новом доме, иначе будет скандал из-за ее отлынивания от работы. Рамина уже открыла дверь и собралась уходить, попрощавшись с подругой, как Леа произнесла:

– Рами, у меня никого ведь не было до этого ублюдка…

Черт! Рамина резко обернулась.

– Леа, почему ты мне тогда сказала, что уже не девственница, ты же рассказывала про Джона?!

– Мне было стыдно… Стыдно оставаться девочкой в свои 22 года… А теперь… – Леа закусила губы и разревелась в голос. – Теперь я и Кею не нужна…

Слезы катились по заплаканным красным щекам подруги, и Рамина чувствовала полное бессилие перед Леа. Выход был только один, и они обе знали, какой. Но сейчас это был бы самый провальный вариант.

Рамина уходила и чувствовала свою вину перед Леа. Не стоило бы тогда уходить, пока не отыскала ее, может, ничего бы этого не случилось.

Стоя перед огромным глухим забором особняка, куда мама устроилась на подработку, Рамина чувствовала смущение. Что за глупое чувство и откуда оно взялось?! Она нажала кнопку вызова и обратила внимание, что установлена камера, прямо над ее головой. Вот, наверное, поэтому ей так некомфортно. Там, верно, весь дом утыкан видеонаблюдением, и этот факт весьма напрягал.

Калитка запищала в знак разблокировки, и она толкнула ее, чтобы открыть.