Затем, спустя несколько недель поисков, ощутив неутолимый голод, он уже был готов убить ее. Вырвать ее надменное сердце из груди. Заставить ее небесные бриллиантовые глаза закрыться навеки, что б она не смела даже смотреть в его темноту. Освободиться от нее!
Но сейчас он перегорел. Казалось, что ненависть к ней улетучилась в теплом, пропитанном солнечными лучами солнце. Осталось лишь желание. Увидеть. Вдохнуть ее в себя. Впитать алчно, жадно каждый ее жест, взгляд, дурманящий запах.
Рамазан недовольно оскалился. Он сейчас сам, как затравленный зверь.
Готов простить дерзкой девчонке все, лишь бы она вернулась. Лишь бы увидеть ее. Найти.
Скоро дойдет до того, что он будет готов плясать перед ней на задних лапах, вещал недовольный рык в голове.
Мысль о том, что его ванильная карамель, сдобная булка исчезла навсегда, умерла, он никогда не примет. Даже если ему принесут ее бездыханный труп. Он не поверит. С того света достанет завладевшую им сучку!
Рамазан убрал пальцы с глаз, провел по лохматой бороде, почесал подбородок.
- Где же ты, Валерия Солонина? Вредная сука! Паскудная ведьма!- шипел демон в завитки иссиня-черных волос бороды.
Равнодушно всматривался в очередной парк, полный праздных туристов.
На огромной детской площадке вдалике резвилась группа детей разного возраста. Там и совсем малыши, пяти-семи лет. Громко смеялись и кружились на цветных качелях. И подростки лет триннадцати. Мальчишки и девчонки. В одинаковых костюмах. Какой то летний лагерь, на автомате, предположил Рамазан. Летом часто родители сдают детей в такие учреждения. И малым в кайф среди своих позависать. И родители могут оттянуться. Отдохнуть от спиногрызов.
Только уж больно дети веселы и счастливы. Будто дорвались до обычной площадки впервые.
Что то привлекло зоркий орлинный взгляд хищника.
- Притормози,- рявкнул он водителю.
Тот покорно припарковался у обочины.
Рамазан пододвинулся ближе к окну, оборачиваясь на шумную компанию.
Девчонка.
Одна из толпы. Сидела на скамейке с сопливой малой на руках. Ее одежда отличалась. Не униформа с этого лагеря. Закрытый длинный сарафан до пят. Из голубого шифона на тонких брителях. Несмотря на абсолютно целомудренную тряпку, ее хрупкие плечи и тонкие руки выделялись своей бархатной белизной кожи. Так, будто она очень редко выходит на солнце. Прячется в темноте, тени.
Рамазан завис.
Дьявол замер.