— Наше мероприятие и послужит такой гарантией, — ответил москвич. — Ну и сами понимаете — никому ни слова.
Гость давно растаял в сумерках майского вечера, а начальник базы все сидел за своим столом. Счастливая и спокойная жизнь кончилась. Выполни он все, что ему приказали, и в случае огласки… Уж больно гарантии хлипкие, это даже круговой, порукой не назовешь. Если что, светит вышка, в чистом виде. А не выполни, ребята из ФСБ передадут компромат в военную прокуратуру. Тогда тюрьма, и все, что нажил, — псу под хвост. Куда ни кинь — а всюду клин… Владимир Павлович сидел в своем кабинете, не отвечал на звонки встревоженной супруги и делал то, чего раньше себе никогда не позволял: пил в одиночку…
Глава 4.
«ПУТЕВКА».
Как обычно, место для вечеринки было выбрано за антенным полем. Повод был самый подходящий — обмывали звездочки начальника приемного радиоцентра. По такому случаю на поляне присутствовал весь офицерский состав узла связи учебной бригады ПВО. Место было обжитое, подготовленное для такого рода мероприятий. На посыпанном песком пятачке дышал жаром мангал. Под раскидистой елкой были вкопаны сваренные местными умельцами из отходов металла стол и скамейки. Пейзаж дополняла лежащая на земле ракета от снятого с вооружения комплекса С-75. Трофей появился на поляне утром. Ракету выменяли на полканистры спирта в соседнем дивизионе. Там она числилась как учебная. Вернее, когда-то давно ее переделали в учебную из стандартной, выслужившей свой срок и снятой с боевого дежурства. При переделке ракета лишилась начинки приборного отсека и пороховых шашек твердотопливного ускорителя. Все это было заменено балластом. Потом ракета лет десять служила для тренировок в заправке топливом и заряжании и водружении на направляющую рампу пусковой установки. Когда она отслужила и все сроки, отведенные для учебного пособия, пришло время утилизации — разборки. Вот тут-то ее и выменяли. По замыслу капитана Давыдова, топливный бак должен был пойти на сооружение летнего душа. Конечно, можно было обойтись и обычной бочкой, но бочки имеют обыкновение ржаветь. Топливному баку коррозия не грозила. Он был рассчитан на общение с куда более агрессивными жидкостями, нежели обычная Н
С ракетой возились весь день, но разобрать се никак не получалось. Требовался набор специальных ключей.
— Может, автогеном попробовать? — переворачивая шампуры, поинтересовался виновник торжества новоиспеченный капитан Оладьин. — Слышь, Анатолий? Нам же только бак нужен, остальное можно резать.
В ответ Давыдов утвердительно чихнул. Чихал он всю последнюю неделю. Начальника узла атаковала аллергия. Патентованный кларитин давал лишь временную передышку. Насморк побеждал. Сопли и слезы текли одновременно. Начмед давно прекратил попытки установить аллерген, виновный в мучениях Давыдова, и предоставил капитану возможность бороться с недугом, руководствуясь великим лозунгом: «Само пройдет».
За эту неделю Давыдов научился чихать утвердительно и отрицательно, а подчиненные — различать разницу.
— Чтоб ты сдох, собака бешеный, — дружелюбно отреагировал инженер Сашка Мурко.
— Не дождешься, — просипел в ответ Давыдов. — На мое место собрался?
— А то. Твое место от меня и так не уйдет. Вся часть в курсе, что ты в академию лыжи навострил. Так что будет и у нас праздник. — Давыдов чихнул. На этот раз неопределенно. Мурко продолжил: — Достал уже. Водки выпей, может, полегчает. На, держи. Осторожно, расплещешь.
Давыдов уже пробовал, не легчало. Чихнув еще раз, он полез за очередным носовым платком.
— Ты лучше скажи, можно ее автогеном?
— Можно, можно. Вон, ясно написано — «учебная». — Мурко показал на ярко-красную надпись на обшарпанном корпусе. — Да и кто б тебе боевую отдал?
Подошел Оладьин с шампурами:
— Разбирай, мужики, готово.
Запах шашлыка разил наповал. Изображая всем надоевшую рекламу, Мурко протянул:
— А запах… — — И в восхищении покачал головой. — Понюхай, шеф… — Он повел шампуром, унизанным сочащимся мясом и румяным луком, перед носом Давыдова.
— Дразнишься? Ну-ну…