"Может быть, встать и тогда полегчает?" – осторожно, стремясь не потревожить ноющую грудь, Копан поднялся и прошёл к окну. Вид на долину и людей, мельтешащих там, отвлекли, успокоили правителя, и он опять услышал Уичаа.

– … верни сына!

Халач-виник обернулся к жене. Подол её белоснежной одежды неожиданно привлёк внимание – на нем ярко выделялись красные пятна. Значит, перед тем, как идти к нему и снова спорить, Уичаа была в храме, где говорила с духами и приносила жертву богам.

Правитель подошёл к супруге вплотную, и тут словно ожил запах сожжённых трав. Одежда и длинные волосы Уичаа пропитались им, незримо заполнившим пространство. Запах проник в Копана, будоража совершенно неведомые ему чувства. Страх, горечь, вперемешку с ожившей болью, вновь сжали сердце верёвочным силком.

Правитель внимательно посмотрел жене в глаза. Они были расширены и полыхали гневом. В них Копан ощутил силу и мощь потустороннего мира, жар и властный напор. Создавалось впечатление, что невидимое покрывало, некая могущественная сеть жёсткой хваткой окутала его, буквально парализовав. Пропали мысли и чувства. Он оглох, ослеп и потерял способность говорить. Неведомая сила легко втянула халач-виника в омут распахнутых глаз Уичаа и закрутила.

Копан полетел через голубые, черные, розовые и зелёные вихри, которые змеями переплетались между собой, величественными столбами уходя ввысь и не имея начала и конца. Как живые, шевелились разноцветные стены, создавая коридоры и ниши.

И тут он увидел страну майя, Коацаок, в руинах и огне, жителей, бегущих от пожара. А над всем этим, в развевающемся плаще, с поднятыми к небу руками, главного жреца Ицамны.

Потемнело. Халач-виник попал в грозовую тучу. Внезапно она исторгла потоки дождя, и Копан поёжился, ощутив приятную влагу, за которой тут же последовал ледяной холод. Он вздрогнул: частые и внезапные вспышки молний – гнев богов – ослепили, заставив покинуть мир духов.

Словно пьяный, правитель отшатнулся от жены. Вся его сущность, неприученная к общению с могущественными силами, после Откровения взывала к немедленному покою. Без сомнения – боги через жену приоткрыли тайну будущего, послали предупреждение.

Уичаа, привыкшая к магии, быстрее мужа пришла в себя. Она полагала, что халач-виник все понял. Однако, как оказалось, её усилия оказались напрасными.

– Я сегодня принесу жертву нашему великому богу Ицамне. Если она будет принята, то завтра же гонцы уйдут в Майяпан с моим разрешением на брак сына Кинич-Ахава и Иш-Чель, – увиденное правитель отодвинул в глубину памяти, спрятал, чтобы когда-нибудь над ним подумать. Ведь это боги Уичаа показали ему будущее, а не Ицамна приоткрыл завесу тайны.

– Но, почему?! – в отчаянии Уичаа взмахнула руками, зная – если Копан решил, то только Ицамна мог повлиять на его мнение, а бог всегда благосклонно принимал от правителя жертву.

В семье халач-виник на упрямство жены смотрел снисходительно, даже когда она, усиленно храня обычаи и ритуалы сапотекского бога дождя и молний Косихо-Питао, прививала их наследнику. Сын, по малолетству, уступал матери, однако, повзрослев, резко пресёк её нежные увещевания и признал, что есть только единый верховный бог-покровитель всех майяских городов и имя ему – Ицамна. Спорить с ним было совершенно бесполезно – такой же упрямый характер, как и у отца.

Уичаа с трудом скрыла досаду после неудачной попытки приоткрыть мужу тайну будущего и предостеречь его от политической ошибки. Теперь же она лишь утвердилась в своём подозрении – на решение Копана повлияло то, что будущая невестка приходилась ему племянницей. Правитель словно не желал замечать грядущего столкновения с мешиками.

А ведь духи предупредили!

Все народы плодородной и цветущей Долины Озёр склонились перед новой силой – воинственными мешиками, и непокорёнными остались только дикие отоми, сапотеки и майя. Куда направятся воины из Теночтитлана? Уичаа не питала сомнений – молодое государство мешиков постепенно расширяло свои границы, и ничто не могло остановить захват новых земель. Верховным божеством мешиков являлся Уицилопочтли – бог войны, и он требовал многочисленных ежедневных жертвоприношений.

Народ Анауака направится в Коацаок – к вратам земель майя.

Упорное сопротивление сына, молчаливое попустительство со стороны отца выводило Уичаа из себя. Несколько дней назад Кинич-Ахава известил, что отправляется в Майяпан за невестой и будет там ждать разрешения родителей и свадебных послов, а пока отработает положенный выкуп.

Однако не это злило Уичаа – сын мог ещё вступить в брак, но был влюблён в невесту и не желал слышать о брачном союзе с мешиками. Пока Копан не объявил официального решения, еще оставалась надежда, но то терпение, с которым он отвечал Уичаа, граничило с безразличием.

Завеса тайны будущего, приоткрытая сегодня, не сыграла отведённую ей роль. Копан в своей гордыне и желании следовать прежним путём несгибаем. К тому же это её боги, духи лесов и земли показали будущее. А правитель верит только своим жрецам…