Она, как всегда, была на посту. Каждое утро и каждый вечер Соланж подолгу стояла на балконе того люкса, где однажды опозорилась Ракель. Номер навевал бывшей горничной неприятные воспоминания, поэтому она с удовольствием уступила его лидеру.

В последний месяц все стали относиться к тридцатидвухлетней Соланж, как к лидеру. Она умело организовывала вылазки, находила пропитание и по-настоящему заботилась о подопечных. Грозный вид поначалу отталкивал, но потом начал вызывать уважение. В современном мире никто больше не ходит в платьях и на каблуках.

— Запасы еды кончаются, — произнесла Соланж, когда Ракель оказалась на балконе. Она стала первой, кого лидер подпустила к себе после смерти Элен. — Того, что ты принесла, надолго не хватит.

— Предлагаешь вылазку? — Рука непроизвольно легла на кобуру, пристегнутую к поясу. Всякий раз, когда в поле зрения попадал зараженный, Ракель пробивала дрожь. Одинокий мертвец в эту минуту плелся по дороге мимо «Плазы».

— Если хочешь, можешь остаться. Ты и так много сделала.

— Я не хочу сидеть на месте, когда могу сделать больше.

— Кто-то должен защищать отель.

— Пусть этим занимаются мужчины.

— Мужчины? — усмехнулась Соланж. — Кроме Джеймса, Кайла и Роба не на кого положиться. Или подразумеваешь под словом «защитник» тощего Мэтти?

Ракель не удержала смешка. Мэтт Гордон меньше всех вызывал доверия, когда доходило до драки или даже простой перепалки. Стоило ему увидеть кровь, как лицо и ладони тут же покрывались потом, а ноги начинали дрожать. И все же, несмотря на это, Мэтт был гением. Не признанным цивилизованным обществом, но признанным их маленькой группой. Он мог починить все, к чему прикасался, а также изобрести полезное приспособление. Соланж посмеивалась над ним, но охраняла так же, как малышку Пэйдж. Когда над группой нависала угроза опасности, эти двое оказывались в приоритете.

— Кстати, чем он сейчас занят? — разрезала тишину Соланж. — До сих пор пытается заставить работать чертово радио?

Ракель кивнула.

— Именно. Он упорный.

— Он болван, — отсекла Соланж. — Приемник раздроблен на куски. Легче найти новый, чем склеить эту развалину.

— С этим сейчас сложно, — вздохнула собеседница. — Когда пропали интернет и мобильная связь, люди поняли, что единственным средством коммуникации осталось радио. Хоть по нему уже давно не крутят музыку и развлекательные шоу, иногда есть шанс услышать что-то важное. Все пытаются найти близких, частоты вечно перегружены… Да и осталось их немного.

— Но они есть. — Соланж всмотрелась вдаль. — Прошло уже три месяца. Думаю, ажиотаж улегся. Тем более, если учитывать, сколько на улицах зараженных, население Нью-Йорка, — а, может, и всего мира, — заметно убавилось. Уверена, что с помощью радио мы могли бы связаться с другими группами. Только, боюсь, от этого приемника не будет никакого толку.

— Дай Мэтту время, — попросила Ракель. — К тому же, может, нам повезет, и на вылазке удастся найти что-нибудь целое.

— Меня беспокоит не вылазка. — Соланж всмотрелась вдаль — куда-то за пределы Центрального парка. — Мы опустошили все магазины в округе. Больше половины продуктов унесли другие выжившие. Немалая часть испорчена.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что скоро, возможно, придется покинуть это милое местечко.