— Да. Сейчас вся страна на ушах. Переговоры с остальным миром пока ведутся, но главам государств нужны веские доказательства возвращения Тёмных.

— Будут. Всего пара дней, и начнётся действо. Они не любят ждать. И… О боже! Шеф… — начал я с дрожью в голосе. — Нам, возможно, понадобятся ещё ударные группы. Или грёбанная армия.

— Что такое?

— Они уже начали, шеф.

Я смотрел, как выключается свет по всему городу, как испуганно замирают пробки, как далеко, среди улочек, люди в страхе включают фонари на телефонах. Вскоре среди всех зданий осталось лишь одно с освещением. Мощный, укреплённый комплекс, теперь сияющий, как новогодняя ёлка. Наша контора.

— О боже… — проговорило, вторя мне, начальство, явно сейчас выглянув в окно. — Джон, сейчас же возвращайся.

— Нет, шеф. Теперь это будет самоубийством. Испуганные граждане кинуться к нам, а осматривать каждого на предмет подозрения на андроида будет стоить времени. Хотите совет? Отдайте приказ стрелять. Иначе всё будет зря.

— Ты с ума сошёл?!

— К сожалению, нет. Я бы очень хотел утонуть в небытие, честное слово, — ответил я, вытаскивая зубами сигарету из пачки. — Но обстоятельства не те, сами понимаете.

— Я скажу Итану, чтобы он поработал над проблемами с электричеством…

— Желаю удачи. А я займусь своей охотой. В конце-концов, я страж этого города.

— Да… Воистину так, Джон. До встречи.

— Прощайте, шеф.

Вот так. Ближайшие полгода я не выйду на связь, не встречусь ни с одним из коллег, не засвечусь ни на одной из явок в городе. Я сам по себе.

— Хамелеон. Гражданская модель. Код тринадцать.

Система пикнула, изменяя интерфейс. Теперь сердце забилось чаще, руки начали дрожать, словно я стал одним из напуганных людей где-то внизу. Каждый сканер будет идентифицировать меня как простого бухгалтера из западного района столицы. Почти идеальная маскировка.

— И впрямь настали тёмные времена, если уж лучшему цепному псу приходиться уходить в свободное плавание, — хмыкнул я, щёлкая зажигалкой.

Затянувшись, выпустил дым в абсолютно тёмное небо. Когда-то я также стоял, глядя вверх, думая о чём-то совершенно ином. Я был другим, более импульсивным, более серьёзным даже. Говорят, старение — это проверка на прочность. Что ж, будем считать, что я её успешно прошёл.

А как бы всё было иначе, а..?

Если бы семь лет назад моё решение было бы иным. Впрочем, не мне судить.