И тут Джесси вспомнила: да-да, она в больнице, снова обострение. Перед глазами встала карета «скорой помощи», в памяти всплыла поездка, лицо врача… «Зачем так волноваться? Все будет хорошо…»
Чуть ли не теряя сознание, Джесси в изнеможении откинулась на спину, шаря рукой в поисках кнопки вызова. Коробочка выскользнула из пальцев и свалилась на пол, с приглушенным стуком задев край кровати.
«Господи Боже, не могу дышать. Что происходит? Я задыхаюсь! Ужас какой! Мне совсем плохо…»
Джесси вывернула шею, всматриваясь втемную пустоту больничной палаты. И тут, буквально краешком глаза, нащупала чей-то силуэт.
А вот и знакомое лицо.
— Ооох, слана Богу, — выдохнула она. — Помогите, пожалуйста. Сердечко совсем уже…
Джесси протянула вперед руки, тщетно хватаясь слабеющими пальцами за воздух, но силуэт не шелохнулся, упорно держась в тени.
— Прошу вас! — взмолилась женщина.
Нет, не идет помощь, не хотят ей помогать. Да что ж это такое?! Здесь ведь больница! Это их работа!
Навалившаяся боль выдавила остатки воздуха из груди, перед глазами заплясали черные пылинки. Поле зрения вдруг сжалось в крошечную белую точку.
— Помогите… я… кажется…
— Да, — промолвил силуэт из тени, — ты умираешь, Джесси. О, сколь чудесна эта минута: смотреть, как человек пересекает порог…
Глава 2
Руки Джесси трепыхнулись крыльями маленькой птички и обмякли. Кончено.
Ночное Идолище вышло вперед и низко склонилось над больничной койкой. Кожа молодой женщины покрыта синюшными пятнами, холодна и влажна на ощупь. Зрачки неподвижны. Пульс отсутствует. На прикроватном мониторе — нули в индикаторах жизненно важных функций. Где она сейчас? На небесах? В аду? Вообще нигде?
Темный силуэт нагнулся за упавшей коробочкой, разгладил одеяло, осторожно поправил прядь белокурых волос на лбу покойницы, разгладил морщинку на воротнике ее больничной рубашки и промокнул потеки слюны в уголках рта.
Проворные пальцы цапнули с тумбочки фотографию в рамке. Ах, славная молодая мамочка! С ребенком на руках. Клаудия, так зовут ее дочку, верно?
Ночное Идолище поставило снимок на место, прикрыло пациентке глаза и поверх век положило небольшие латунные диски — маленькие жетончики, даже меньше десятицентовиков.
Каждый из этих штампованных кружочков нес на себе изображение кадуцея — крылатого жезла, обвитого двумя змеями, — символа медицинской профессии.
Прощальный шепот слился с шипением покрышек по мокрому асфальту Сосновой улицы пятью этажами ниже.