— Увы, но это так. Дела, знаете ли…

— В таком случае, не смею задерживать. Конкурировать с вашими делами мне не по силам.

Закрыв за Петром Петровичем дверь, Инга Яновна посмотрела на мнущуюся в прихожей Катю и вновь перешла на французский:

— А ты чего робеешь? Мой руки — и за стол!

Чай пили молча. Ароматный напиток хорошо сочетался с удивительно вкусными пирожными, которые Пётр Петрович купил по дороге. Инга Яновна откровенно рассматривала Машу. Та робела и рассматривала в основном узоры на скатерти. Сделав последний глоток, девушка опустила чашку на блюдце и произнесла, не поднимая глаз:

— Спасибо.

— Не поняла?

Фраза, произнесённая на французском языке, заставила Машу вздрогнуть. Она испуганно взглянула на Ингу Яновну.

Та смотрела требовательно, но совсем не строго.

— Я не поняла, что ты сказала. Повтори ещё раз.

До Маши, наконец, дошло, что от неё требуется, и она повторила уже по-французски:

— Спасибо.

— В этом месяце мы говорим только по-французски, а в следующем только по-испански. Договорились?

Инга Яновна говорила медленно, чётко произнося каждое слово, и всё равно Маша скорее догадывалась о смысле сказанного — отдельные слова оставались для неё непонятными. Поэтому она просто кивнула в знак согласия. Инга Яновна улыбнулась и накрыла своей сухонькой ладошкой ладонь девушки.

— Давай договоримся: тебе нужна разговорная практика, поэтому язык жестов мы в общении применять не будем. Ты согласна?

Маша вновь кивнула, но тут же спохватилась.

— Я согласна.

— Замечательно! — рассмеялась Инга Яновна.

Постепенно Маша освоилась и дело пошло на лад. Когда вернулся Пётр Петрович, чтобы отвезти её на спецподготовку, Маше было жаль покидать уютную квартирку Инги Яновны.

Первое занятие по спецподготовке включало в себя рукопашный бой и стрельбу из пистолета. В тире Маше понравилось больше, чем на татами. С непривычки она сильно устала и даже попросила Петра Петровича отвезти её прямо домой без заезда в бассейн.