— А вы не догадываетесь? — грустно спросил я.

Повисло неловкое молчание. Потом кто-то, кажется Боб, успокаивающе произнёс:

— Ладно, парень. Может, всё ещё обойдётся. А пока, начерти-ка план посёлка. Сможешь?

— Попробую, — ответил я. — Только чем и на чём?

Боб похлопал по столешнице.

— Вот тебе бумага, а вот ручка, — он сунул мне в руку гвоздь.

В этот день я чертил план, потом подробно объяснял, что к чему. Весь следующий день мы ломали головы, как мне связаться со Светланой, но так ничего и не придумали. В конце дня Билл спросил:

— А ты хоть знаешь, кто такой Гевара?

— Прикидывается революционером, а так, кто его знает? — пожал я плечами.

— Именно что прикидывается, — сказал Билл. — Может, он и был когда-то революционером, а сейчас… — Билл осёкся. — Извини, но это не моя тайна.

Утро вечера мудренее, — сказал я сам себе перед сном. И как в воду глядел.

— Подъём, мальчики, пора приниматься за работу!

Светлана вошла через распахнутую дверь, за которой брезжил рассвет. Она опустила что-то тяжёлое на пол, потом стала складывать какие-то вещи на стол. Оказавшись возле неё, мы увидели на столе пару пистолетов и «Калаш».

— По-моему это ваше, — обратилась Светлана к американцам, пнув что-то в темноте.

Билл нырнул к её ногам и водрузил на стол огромную сумку. Раскрыл и стал извлекать оттуда автоматы, пистолеты, ножи и прочую диверсионную снедь. Светлана тяжело опустилась на скамью. От неё сильно разило алкоголем.

— А сумка с экипировкой? — обратился к ней Боб.

— Ну, извините, — с сарказмом в голосе произнесла Света. — Я всё-таки женщина, а не грузчик.

Майкл в стороне возился подле рации.

— Всё в порядке, — сообщил он через пару минут, — через час наши будут здесь!

— О’кей, — одобрительно откликнулся Боб. — Мисс, — обратился он к Светлане. — Не могли бы вы, очень коротко, обрисовать обстановку в лагере?