Чалый взглянул на джип, поприветствовал сидящих в нём братков взмахом руки, потом приобнял Грача за плечи и повёл к дому.

— Не волнуйся, братуха, примут твоих пацанов, как надо!

— А ты, я смотрю, поднялся на моих-то деньгах… — язык Грача, несмотря на обилие выпитого, не заплетался.

Заметив обеспокоенный взгляд, которым одарил его брат, Грач усмехнулся.

— Не боись, братуха, я не с предъявой пришёл, мне помощь твоя нужна.

Чалый облегчённо вздохнул.

— Не вопрос! Ты же знаешь: я для брательника своего старшего, что хош сделаю! Помнишь, как я тебя из больнички выцарапывал?

— Это когда ты доктора замочил? — усмехнулся Грач. — Как не помнить.

Чалый нахмурился и произнёс с нажимом:

— Путаешь ты, брат. Ведь доктора-то ты замочил, на мне только медсестра. Запамятовал ты. Видно, не в себе был. С тебя ведь только-только бинты сняли.

Грач понимающе усмехнулся.

— Может и путаю. А что, сильно на меня за доктора общество осерчало?

— Сильно, — кивнул Чалый. — Нужный был человек.

— Не мог я рисковать, — вздохнул Грач. — Через то мочилово я, может, до сих пор на свободе. Потому как только ты один знал моё новое обличие.

Хмурый любил читать на ночь женские романы. Как-то, маявшись бездельем, прочёл потрёпанную книжонку и пристрастился. Уж очень веселили его слезливые откровения героев. Вот и сейчас он радостно смаковал очередную любовную сцену. Некстати раздавшийся телефонный звонок вызвал у него раздражение.

— Чего надо? — не очень любезно осведомился Хмурый.

— Грача позови, прозвучал в трубке знакомый голос.

— Нету его!

— Куда же он делся?

— А не много ли ты, мент, вопросов задаёшь? — осерчал Хмурый. — Уехал Грач. Если что срочное — я послушаю.