Книги

Путинбург

22
18
20
22
24
26
28
30

Если ответ отрицательный, то в баре всегда можно купить — товар первейшей необходимости на самом видном месте. Но только вот не всегда востребован: кокаин плохо влияет на мужскую потенцию в течение первых тридцати минут после приема, а час ждать в кабинке глупо — девушка ведь хочет потанцевать, музон все веселее, быстрее, танцпол трясется от прыжков, дым обволакивает ритмично двигающиеся тела, треш, угар и никаких блек-джеков[212]. Я как-то спросил хозяев клуба «Монро», двух румяных геев, ставят ли они в кабинках камеры сами или отдали на аутсорсинг. Они потупили взгляды и промямлили что-то невнятное. Стало ясно, что не сами. Камеры были вмонтированы в телевизоры и включались автоматом на запись, когда срабатывала блокировка дверей.

Не знаю, когда закрылся «Монро». В интернете есть упоминания, что еще несколько лет назад работал. Правда, с пяти часов вечера открывался. Сейчас замурован. Видимо, кризис подкосил. Ну и ладно. У владельцев заведения есть ресурс поинтереснее — бывший военный НИИ на Лиговке, превращенный в клуб «Метро». Там никаких наркотиков, ни боже мой! Даже в туалете расставлены тетки-коблы[213] в униформе. Только колеса. И только с собой. Зачем портить выгодный бизнес? Кстати, одно время сладкая парочка работала вахтовым методом. Прикупили отельчик на Пхукете. Гейский. И менялись: две недели один в Питере, другой в сиамском королевстве. И наоборот. Удобно! А недавно и клуб «Метро» закрылся. Знакомый диджей говорит: все с колес на алкашку перешли. В Питере типа пить…

Оборотная сторона

Следующая остановка опять у Медного всадника. В здании Сената и Синода не всегда был Конституционный суд. В середине девяностых там бушевали сразу два кабака: «Трибунал» и «Наследие». Первый открыл голландский подданный Мариус как заведение для иностранцев в стиле московской «Голодной утки». Шестьдесят четыре сорта пива и столько же штатных проституток. Два зала. Один для танцев на столах и пятничного угара, другой ресторанный. Вместо стеклянных столиков мраморная столешница, отполированная до идеального состояния. Клубные карты. Вход в ресторанный зал только для очень своих. Русских старались не пускать. Продукт поставляли телки, покупая в соседнем заведении. Втридорога. Только иностранцам. Экспаты-авантюристы цену не знали и платили. За фуфло[214] телок отдавали бандитам. Веселое было место. И кормили вполне прилично. Но количество унюханных блядей смущало взыскательные вкусы. Один раз я даже затащил в это заведение Путина. Правда, не внутрь, а на летнюю террасу. А вот Билл Клинтон там обедал внутри. Написал восторженный отзыв. Кухня там была и вправду достойная, а пиво не бодяжили ослиной мочой.

Но настоящая жесть находилась в другом крыле Сената — точнее, Синода. В подвале под мрачными кирпичными сводами расположился бар «Наследие». Алкоголь и шишки[215]. Хозяин — жутковато-жуликоватый алкоголик из совторговли, считавший еще в девяносто пятом году, что «Крым наш»[216] и стране нужен хозяин. Вокруг него сформировалась та еще тусовочка: толстые страшного вида байкеры с бородами а-ля ZZ Top[217] на «харлеях». И всегда под коксом. Причем действовал он на них своеобразно: они просто сидели, выпучив глаза, пили пиво и икали. И казалось, что они торчат двадцать четыре часа в сутки. Ну байкеры и байкеры, подумаешь! Только вот потом выяснилась одна неприятная деталька: главный «зизи-топ» у них контролировал всю порноиндустрию города. Но не так легко и изящно, как Пряник[218], тоже, кстати, продукту не чуждый. А подпольно. Всякие там дети, зоофилия, изнасилования и прочее, чего нельзя. Хотя был у него и легальный сегмент — сеть видеостудий для дрочеров на удаленке[219].

Тусил там и некий Серега Прасолов, мужик ростом за два метра, огромный, пузатый, добродушный и какой-то слегка пришибленный. Работал у главного охранником на порностудии, где телки (обоих полов) в прямом эфире чатов разводили иностранцев на деньги за просмотр своих вагин, анусов и прочих отверстий в рабочем процессе. Погоняло у байкера Прасолова было Пуля. И он был по совместительству дилером. Снабжал продуктом товарищей, всю байк-тусовку города, блядей из соседнего «Сенат-бара» и телок-порномоделей. То есть клиентура у него была довольно обширная и оборот солидный. Гулял Пуля от души, но почти всегда с семьей: дочкой лет шестнадцати от первого брака, высокой длинноногой красавицей с косой ниже попы, и второй женой, ненамного старше дочки, но тоже милашкой. Представлял собой классического братка из малышевских[220], пришедшего к успеху. Такого цветущего здоровячка, мордастого бычка, лысого, с боксерским шнобелем и двойным подбородком. Котиков любил. Дома держал трех породистых, вислоухих.

Как потом Пуля заявит на суде, который впаяет ему девятнадцать лет строгого, однажды он скучал на боевом посту в своем блядюжнике, который также был на Галерной. Стал просматривать файлы на компе. И наткнулся на показавшееся ему интересным зрелище: два бугая зверски насиловали девочку лет десяти, а в процессе потихоньку душили ее удавкой. И довели дело до конца. За этим сеансом его застал главный байкер, который «зизи-топ». И предложил ему заняться производством подобных фильмов. В качестве аргумента якобы показал ему видео прогулки его дочки по Сосновке[221], сказав: либо ты сам будешь работать, либо мы тебя сдадим ментам, а фильмы будем снимать про дочку. Якобы за одну запись американские маньяки готовы были платить по двадцать косарей. И якобы Пуля так испугался, что согласился. Ну по крайней мере именно так он говорил потом на суде.

С порномагнатами мне доводилось общаться: старший сын учился в элитной гимназии, где его лучшим другом в классе был отпрыск Прянишникова, самого успешного на тот момент порнопродюсера в России. К несчастью, у нас и дома были в одном поселке. Сын тусил с Пряником-младшим каждые выходные. Малосимпатичный был персонаж. Собирался пойти по стопам папы. Мне пришлось перевести своего сына в частную школу. Пряник-старший звонил и спрашивал: а школа годная? Может, мне своего тоже туда? Какие-то невероятные усилия пришлось прикладывать, чтобы директор школы сказал: мест в пятом классе больше нет. Хотя были, конечно, — обучение стоило дорого, и ученики требовались всегда. Бизнес есть бизнес.

Мне стало интересно. Я набрал Пряника и спросил: что за студия такая у байкеров? Неужели Пряник, тусующийся[222] под тамбовскими и имевший крышу в виде знаменитого Фимы Банщика[223], слывшего беспредельщиком, допустит в городе конкуренцию?

А судя по новеньким «харлеям» эксклюзивных серий за пятьдесят тысяч долларов, с доходами у ребят было все в порядке.

— Ой, на хрен, забудь! — закричал в трубку Пряник. — На хрен! Не общайся с ними, не подавай руки, это палево! Гадость, мерзость ужасная!

— Ого! Для тебя что-то может быть гадостью? Мне казалось, что ты отнюдь не брезглив. Даже мужское БДСМ снимаешь!

— Ну это другой случай. Держись как можно дальше от них, они педофилы!

Ой… Когда я случайно встретил Пулю на байкерском фестивале в Ольгине[224], спросил:

— Слушай, Пуля, а тебе не стремно? Ну дети, все такое. Можно ведь влипнуть по самое не могу. И если жив останешься, то повезет. Но за такие штуки потом на зоне порвут задницу на британский флаг[225]. Не боишься?

— Фигня! — выпалил Пуля. — Там у ребят ТАКАЯ крыша, что вообще ничего не страшно! На самом верху продукт заказывают. Вообще на САМОМ ВЕРХУ! Да и не при делах я, вообще типа просто в тамбуре сижу, ничего не знаю и знать не хочу!

Я слышал про педофильское лобби во власти. Называли разные имена. И про то, что детское порно заказывают, и про мальчиков из балетного училища, и про девочек из олимпийской школы гимнастики. И про командиров из Суворовского училища, продающих своих курсантиков, и про то, что в «Русском видео», где я вел свою телепрограмму, действовала подпольная студия порнофильмов с участием детей. Я преподавал в Государственной академии театрального искусства, и среди моих студенток были две девочки, снимавшиеся в детском порно. Я не расспрашивал их, но они сами говорили что-то о продюсерах, о мотоциклах дорогущих, кокаине в количествах неимоверных, про то, как подсаживали на кокс малолеток… Однажды я предложил своему курсу поехать на байкерский фестиваль в Ольгино на экскурсию. Курс воспринял идею с энтузиазмом, кроме тех двух студенток. Почему-то у них это вызвало неприкрытый ужас. Я врубился, что часть питерской элитной байкерской тусовки напрямую связана с этим извращением. Пазл сложился. С тех пор я как-то очень подозрительно отношусь к байкерам, обласканным властью. Особенно к тем, кто в фаворе у Путина.

А байкер Пуля влип. При аресте согласился сотрудничать со следствием в обмен на гарантию одиночной камеры. Судили Сергея Прасолова по кличке Пуля в 2004 году за многочисленные эпизоды изнасилования малолетних. Жертвами его были девочки от девяти до тринадцати лет. Он представлялся полицейским — дядей Сережей. Говорил, что нужно срочно проехать в отдел, помочь маме, которая попала в беду. Затем вез за город. Связывал. Включал камеру и зверски насиловал. Душил. Потом выключал камеру, просил жертву притвориться мертвой, иначе действительно придется убить. Почти все соглашались. Тех, кто не понимал, дядя Сережа действительно убивал. Включал снова камеру и снимал, как насилует мертвых. По всем канонам порно. Размазывал кровь по обнаженному детскому телу и снимал эпилог крупным планом. Живых отвозил к станции электрички. Мертвых закапывал саперной лопаткой на линии ЛЭП. Пленки отдавал начальнику. За каждую получал по пять тысяч долларов: половину налом, половину кокаином. Научился срезать дерн и аккуратно закладывать им свежие могилки. В деле было девять пострадавших девочек.

Пуле влепили девятнадцать лет строгого режима. Вину признал. Убийства отрицал. Дело практически замяли, ни одну пленку не нашли. Заказчиков не вычислили. Вы их, кстати, не знаете?

Кружатся диски